Сезон любви. Элин Хильдебранд

руку и вытащила зонтик.

      – Беру.

      Продавщица просияла. Маргарита достала чековую книжку, думая, зачем ей зонтик, если она никогда не выходит из дома в дождь и к тому же терпеть не может вещи с названием острова. Она живет здесь больше тридцати лет, но ей и в голову не приходило сообщать всем о месте своего проживания надписью на зонте. Тем не менее она выписала чек на семнадцать долларов.

      – Любопытное название у вашего магазина. «Зонтики». Вы знаете, откуда оно взялось?

      Продавщица подвернула верхний край пакета с покупкой, приколола к нему чек.

      – Честно говоря, понятия не имею.

      10.53

      Рената Нокс и Экшн Коплетер оказались вместе в общежитской комнате номер двести пять исключительно благодаря студенческому совету Колумбийского университета, хотя Рената всегда подозревала другие силы: провидение или руку божью. В письме, которое Рената получила за две недели до отъезда, говорилось, что ее будущую соседку по комнате зовут Шона Коплетер. Первокурсница, домашний адрес – Бликер-стрит, Нью-Йорк. Ренате представилось два возможных варианта: девушка по имени Шона Коплетер из Гринвич-Виллидж либо выросла в семье обычных хиппи, либо в семье очень богатых хиппи. И то и другое Ренату пугало. Те, кого она знала на Манхэттене, учились в частных школах (Тринити, Дейлтон, Чэйпин) и кичились тем, что ходят в рейв-клубы, на модные показы или благотворительные мероприятия, которыми руководят родители. Взрослые в телах подростков, циничные, пресыщенные, ничему не удивляющиеся. Они с презрением взирали на пригороды, магазины стройматериалов и ресторанчики «Пицца-Хат», девочек из группы поддержки, пикники с пивом в лесу, водительские права. Кому нужны права, если у тебя в распоряжении десять тысяч такси?

      Когда Рената добралась до комнаты номер двести пять (отец шел следом, волоча коробки, решетчатые контейнеры для хранения вещей и все Ренатины шмотки, распиханные в шесть чехлов для одежды), Шона разговаривала по мобильному телефону и плакала. У Ренаты сразу отлегло от сердца, и на то были причины. Во-первых, она боялась не сдержать слез, когда придет время прощаться с отцом. В том, что он тоже расплачется, Рената не сомневалась. Во-вторых, стало понятно, что у девушки, с которой придется целых девять месяцев делить комнату, есть свои слабости. И самое важное, Рената получила возможность прийти в себя после потрясения, которое она испытала, увидев Шону Коплетер вживую. Шона Коплетер была темнокожей. Конечно, это не имело ни малейшего значения, просто Рената представляла себе будущую соседку совсем другой. Ей казалось, что та будет бледной и немытой, с типично богемной внешностью. Возможно, апатичной пофигисткой и любительницей марихуаны. Рената так и видела на низеньком холодильнике оранжевый стеклянный бонг.

      Шона Коплетер улыбнулась Ренате извиняющейся улыбкой и вытерла глаза.

      – Тут пришла моя соседка, – сказала она в трубку. – Мне пора. Хорошо? Хорошо, детка? Я тебя люблю. Ну все, Мэйджор. Пока.

      Она закончила