Черный подснежник. Сергей Зверев

веревок в кузовах, танкисты решали, кто же отправится в опасное путешествие. Соколов распределял свой негустой состав по машинам. В «семерку» командирскую идет опытный механик-водитель Бабенко. Он поведет всю колонну, выбирая проход между ямами и топями фронтовой дороги, так, чтобы не повредить подвеску и амортизаторы у тяжеловесного Т-34. В двух остальных машинах будут молодые водители: Мотя Хвалов, буквально месяц назад вышедший из танковой школы, в 012 экипаже, а в третьем танке уже проверенный Николай Бочкин, который с каждым разом под чутким надзором Бабенко все лучше и лучше управлялся с рычагами «тридцатьчетверки». Ему быть командиром совсем новой машины, которая только была поставлена на матчасть роты Соколова. Машина под номером 555, Т-34 с увеличенной башней и пушкой калибром 85 мм.

      Первый выпуск сошел с конвейера заводов уже в декабре, главнокомандующий Красной армии потребовал улучшить легендарный танк из-за появления у немцев тяжелых «тигров». Новая «тэшка» была немного тяжелее первых моделей, но при этом обладала более мощным вооружением – ее танковое орудие пробивало бронебойными снарядами броню тяжелых германских панцеров с расстояния в 1000 м, а если подойти ближе полукилометра, то ничего уже не могло остановить советский снаряд.

      Водители нашлись, осталось набрать еще в каждое отделение заряжающего и башнера – пару, которая действует слаженно во время боя. Во время последней стычки с фашистами опять вся рота Соколова выбыла полностью: одна из машин сгорела вместе с экипажем, двое с контузией оказались в госпитале. Короткая жизнь у танкиста, особенно сейчас, когда острый дефицит кадров и пополнение присылают из парней, которые только окончили танковую школу или обучались искусству сражения на Т-34 в жестоких реалиях. Всю дорогу до расположения танкового батальона Алексей провел в мучительных размышлениях, кого же ему лучше взять под свое командование. Но по прибытии его встретили настороженно, информация об особом задании уже дошла до командира батальона Еременко, а от него, по всей видимости, перешла к рядовым танкистам. Соколов называл имена, а сам видел, как поникали те, кого он назвал, как у них чернели лица, и среди остальных членов экипажей проносился облегченный вздох – повезло, не взяли. Желающих погибнуть на «дороге смерти» было немного. После переклички Соколов зашагал к сторожке, что единственная уцелела на территории разгромленного заводика по заготовке торфа, чтобы назвать комбату тех, кого он принимает в свою роту. Сам завод возле территории с осушенными болотами был всего лишь площадкой с бочками и котлованами, а сбоку притулился самодельный домик для сторожа и рабочих, где расположился временный КП. На подходе к домику вдруг кто-то схватил лейтенанта за руку и горячо зашептал:

      – Товарищ командир, прошу вас, замените меня! – рядом стоял крепыш почти с квадратной фигурой, Егор Полевой, которого Соколов взял как опытного башнера в экипаж