Светлячок для бандита. Юлия Гауф

чем поговорить, – Не заставляй меня силком затаскивать тебя в машину… хотя, почему нет?

      Андрей резко отбрасывает недокуренную сигарету, и наступает на меня. А я не могу отделаться от мысли, что и я – как та недокуренная сигарета. Меня ведь Андрей тоже выбросил за ненадобностью.

      Вздергиваю подбородок, и сама сажусь в машину. Мне не убежать от него, но и издеваться я над собой больше не позволю!

      – Ты сбежал? – интересуюсь я, едва оказываюсь в машине. – Подкоп вырыл? Или напильником решетку сточил?

      – А ты все шутишь…

      Шучу. Лишь бы не на тебя смотреть, а в окно. Хотя больше всего хочется с жадностью рассматривать, впитывать в себя каждую черточку твоего лица. Отмечать то, что осталось прежним, и что изменилось… морщинка на лбу стала глубже.

      Побледнел, хотя даже зимой был смугловатым. Плечи, кажется, стали еще шире, на шее новый шрам появился. Откуда? Видно, что шили, но неровно…

      По— прежнему красив. Вернее, еще красивее стал – заматерел, уже не парнем, а мужчиной выглядит. Да он и есть – взрослый мужчина, совсем скоро двадцать девять исполнится!

      Дышать нечем – расстегиваю свой пуховик, мечтая о том, чтобы стянуть и бюстгальтер, сдавливающий грудную клетку. Легкие наполняет знакомый запах, который я любила вдыхать, уткнувшись Андрею в шею.

      Усилием воли давлю вырывающийся из груди стон… может, мне все это снится? Может, я с работы вышла, и мне сосулька на голову упала?

      Лежу сейчас на операционном столе, обколотая наркотиками, и смотрю этот реальный до ужаса сон.

      – Зачем? – спрашивает Андрей. – Зачем, Марина?

      Его низкий голос вибрирует, отзываясь во мне, и снова переворачивая всю мою жизнь с ног на голову.

      – Что именно? – тяну я время, хотя прекрасно понимаю, о чем он спрашивает.

      – Зачем ты сдала меня? Так сильно ненавидишь?

      Громов с силой сжимает руки на руле – пальцы побелели даже. Как и он сам.

      Злится. Вижу, что злится. Сдерживает ругань, готовую сорваться с языка… это в заключении он научился так себя контролировать?!

      – Это не я… – начинаю я говорить, и замолкаю.

      Вообще— то, вина – моя. Да, я бы никогда не сдала Андрея! Никогда бы не заявила на него, соверши он даже куда более плохой поступок, чем измена…

      Которая и изменой не была, ведь мы по сути расстались. Да и не обещал он мне ничего.

      Но, несмотря на весь тот ужас, что я испытала, когда полковник забрал мой телефон, я на долю секунды, в самом темном кусочке своей души, испытала мрачное удовлетворение.

      Удовлетворение от того, что и я, пусть и нехотя, но отомстила. Что и Андрею будет больно, что он тоже ответит…

      – Не ты? А кто?

      Не верит, конечно. Но и про маму я говорить не стану – знаю методы Андрея, так что…

      – Так получилось. И что? Убивать меня везешь?

      Взглянул на меня мельком – взгляд его я скорее почувствовала, чем увидела. Почувствовала, как ожог. Как нырок в ледяную прорубь. Как глубокий порез, разрезавший плоть.

      – Увидишь, – отвечает Андрей мрачно.

      И