Меч Гардарики. Анна Овчинникова

получил свое имя не только за крючковатый нос, похожий на нос хищной птицы, но и за привычку часто канючить. Если бы с неба пошел дождь из блинов, Канюк стал бы ворчать, что они не намазаны медом.

      Горбоносый свержич вызверился на Златомира, Златомир в ответ улыбнулся широкой, как степь, улыбкой.

      – Хватит! – Храбр направил своего вороного вниз по склону холма. – Будем лаяться – упустим свет!

      Канюк и Истислав поехали за старшим, но Златомир задержался на холме, глядя в сторону тростниковых зарослей у излучины. Прикрыл ладонью глаза от слабеющего солнца – и крикнул:

      – Смотрите!

      Никто не успел понять толком, куда надо смотреть, а Златомир уже поскакал к реке, обогнав остальную ватагу. Храбр что-то сердито закричал ему вслед, но Злат не остановился, пока не вылетел на берег. Там он придержал коня – заманчиво-ровная зелень могла обернуться топью.

      Златомир спрыгнул с игреневого жеребца, сапоги и впрямь до середины погрузились в хлюпающую травяную кашу. Шаг за шагом он медленно подошел к невысоким тростникам, сквозь которые посверкивала вода.

      Среди тростников лицом вниз лежал человек. Босой, в кожаной одеже, длинноволосый. Златомир тронул утопленника ногой, держа руку на рукояти ножа. Потом толкнул в бок посильней, перевернул на спину.

      Сзади зафыркали кони подскакавших свержичей. Храбр что-то пробормотал, обращаясь к водяным девам, Канюк торжествующе сказал:

      – Я же говорил – это не к добру!

      Злат не обернулся, рассматривая утопца. Парень был молодым, в его волосах и на одежде запеклась кровь, которую не смыла река и не скрыла грязь. На среднем пальце правой руки поблескивало золотое кольцо, и Златомир быстро нагнулся, чтобы его снять. Ладонь утопца оказалась заскорузлой, со старыми мозолями, но без шрамов, какие оставляет плотницкое или кузнечное ремесло.

      – Варяг! – бросил Злат через плечо остальным.

      Никто из свержичей не спешился, все остались в седлах, не пытаясь подъехать ближе.

      – Уверен? – спросил Храбр.

      – У него рука от весла жесткая, что конское копыто. От весла и от меча. Это варяг.

      – Скверно. Варяги редко рыщут в одиночку. Надо живей напоить коней и езжать.

      Злат не ответил, обшаривая покойника.

      Свержичи переговаривались между собой:

      – Глянь, сколько кровищи… Со своими побился или с кем из непровского люда?

      – Я же говорил – птицы кружат не зря… Как бы река не вынесла на нас его дружков, варяги всегда рыщут стаями, старшой прав…

      – Не накличь лиха, Канюк. Брось утопца, Златомир, слышь? Едем!

      – Слышу, – не разгибаясь, ответил Злат, продолжая споро обшаривать свою находку.

      Меча на варяге не было, значит, оружие взяла река, но на окровавленной шее поблескивала бронзовая гривна с подвешенной на ней маленьким молоточком. Злат сунул кольцо за пазуху, наклонился, чтобы снять искусно выделанный тонкий обруч, в поисках застежки забрался пальцами под холодные мокрые волосы покойника.

      Покойник схватил его за горло.

      Асгрим схватил врага за горло, но пальцы тут же сорвались,