Покровитель для Ангела. Екатерина Ромеро

меня, что уже начинает бесить. Щеки ее быстро становятся пунцовыми, прямо у меня на глазах краснеет. Губы пухлые грызет, хлопает своими ресницами длинными – чудная, ничего не скажешь.

      – До завтра тянуть будешь?

      – Михаил Александрович… – говорит тихо, сбивается. Вижу, нервничает. Сильно. – Я пришла вас отблагодарить, – лепечет, смотря в пол, дрожащими пальцами свою косу поправляя, и я вот уже вообще ни хрена не понимаю.

      – За что?

      – За вчерашнюю помощь.

      – Ну, благодари.

      Становится даже интересно, и, закурив, откидываюсь на кресло. Смотрю на эту мелкую. Что-то она больно красная уже, дышит тяжело, быстро, вот только то, что эта сопля делает дальше, просто вводит в ступор.

      Кукла тянется бледными тонкими руками к форме, начиная ее снимать передо мной, при этом дрожа как осиновый лист. Сказать, что я охреневаю в этот момент, – это ничего, блядь, не сказать.

      Глава 10

      – Так, стоп!

      Нет, конечно, я не против стриптиза, но не от этой же сопли.

      Ангел резко останавливается, натягивает этот балахон обратно, обхватывает себя руками.

      С какого-то перепугу начинает икать предо мной. Прекрасно, просто зашибись.

      Смотрю на нее внимательнее. Всполошилась вся, того и гляди разревется, но с места не сдвигается, так и стоит на месте.

      Что в ее башке, вот что там? Знал же, с ней будут проблемы, вот как чуял.

      – Че ты делаешь?

      Молчит. Голову опустила. Щеки еще краснее стали. Ребенок самый настоящий.

      – Я не хочу, чтобы вы меня так же, как и того бедного на улице, избили, – лепечет тихо, тогда как я все еще не вкуриваю.

      – С чего ты взяла, что я тебя буду избивать и что мне нужна твоя благодарность? Да еще и такая?

      – Алексей. То есть… Хаммер сказал, что вы изобьете меня, если я не отблагодарю вас.

      Глаза свои поднимает, озера изумрудные. Встревоженные сейчас, как у зайца.

      И тут, наконец, до меня доходит. Леха-сказочник, мать его, в своем репертуаре и, конечно, решил оттянуться на этой сопле.

      – Пошли.

      ***

      У него все еще сбиты костяшки на огромных руках, и кажется, Хаммер не врал. Бакиров может обидеть, и ему ничего не будет за это. Я вхожу в его кабинет, но от страха забываю слова. Все в голове смешивается, я тянусь к форме, но, как только начинаю ее снимать, Михаил Александрович просто рычит на меня, заставляя сразу остановиться.

      Едва хватаю воздух, стараясь не свалиться. Мне стыдно и страшно, и еще как-то… щекотно даже. Поджимаю губы, вдыхаю его запах. Боже, такого позора я еще в жизни не испытывала!

      Оперевшись на стол сильными руками, Бакиров смотрит на меня, как на дуру, а я не знаю, что делать и как вести себя. Я в школе отличница круглая, а перед ним как глупышка настоящая.

      – Пошли.

      После этого Михаил Александрович как-то резко поднимается и кивает на дверь.

      – Куда…

      – На выход! – зло чеканит, проходя мимо меня.

      Идем в зал вместе. Я едва поспеваю за мужчиной, смотря на его широкую спину. Бакиров подходит прямо