Айрис. Изменчивыми тропами. Юлия Арниева

в своей каморке. Радует, что моё спешное бегство оказалось никем не замечено, в зале шумели постояльцы и, кажется, в одном из тёмных углов началась драка.

      Вжавшись в стену, мой мозг лихорадочно пытался осмыслить увиденное, но чёрная пустота и гул в ушах мешали сосредоточиться. Неизвестность пугала, тело мужчины, лежащее на полу в комнате, с окровавленной головой, с немым укором тут же всплывало перед глазами, стоило мне смежить веки. Что делать, куда бежать, я не знала, но была твёрдо уверена, что это не моя жизнь, я не могла так жить.

      – Айрис! – крикнула Берта, стукнув по двери, прерывая мои метания, – заперлась, дрянь такая! Комнаты убрала? Иди на кухню, Луис ждёт.

      – Вы не сказали, какие комнаты освободились, – отозвалась я, сползая с кровати, решив ни при каких обстоятельствах не сознаваться в содеянном.

      – Ох, беда с тобой! – прорычала за дверью хозяйка трактира, – Ганна уберёт комнаты, а ты на кухне будешь всю неделю котлы да посуду драить, и только повой мне.

      – Хорошо, – быстро ответила я, обрадованная, что выходить в зал, где полно пьяных мужчин и развязных девиц, мне не потребуется целую неделю, а на кухне, может, и обойдётся, и, выскочив из каморки, метнулась к дверям, ведущим на кухню.

      Только после полуночи, мокрая от пота из-за жара очага, уставшая от бесконечной посуды, чистки овощей и уборки, я наконец добралась до своей комнаты. Вздрагивая от громкого крика постояльцев, женского плача, звуков драки и битой посуды, я, прикрыв голову подушкой, пыталась отрешиться от всего.

       Вымотанная непрекращающимися тычками, щипками Берты и Луиса, страхом быть обвинённой в убийстве плешивого, я с ужасом осознала, что не сожалею о содеянном. Во мне не было жалости к этому человеку, и это откровенно пугало.

      – Кто я? – беззвучно прошептала, стискивая в руках затхлое одеяло, пытаясь вспомнить хоть что-то из прошлого. Но в голове стоял плотный сизый туман, сквозь который виднелись с трудом различимые очертания. И стоило хоть немного приложить усилий, чтобы разглядеть неясные образы, виски тут же простреливала ужасная боль, будто кто-то невидимый вонзал раскалённую спицу.

      Спать, как ни странно, не хотелось, мысли, мечущиеся словно блохи, не давали покоя. Оставив бессмысленные и болезненные попытки вспомнить, я устало поднялась с кровати и ещё раз осмотрелась. Должно же быть хоть что-то, что поможет разобраться в том, кто я и что за человек. Оглядев небольшое помещение, я в первую очередь решила осмотреть шкаф. Проверив его сверху донизу, ничего не обнаружила, кроме серого платья, двух платков грязно-жёлтого цвета с красными маками на них, растоптанных кожаных туфель на полке и пары трусов. Оставив в покое шкаф, я осмотрела кровать, но и там, кроме тонкого тяжёлого матраса, комковатой подушки и шерстяного одеяла, ничего не было. Обессиленно упав на табурет, я посмотрела на хлипкую дверь, перевела взгляд на стены, зеркало, пока не наткнулась на едва заметно выпирающую доску в скошенном потолке.

      Не мешкая, я осторожно отколупнула дощечку, радостно