Мой крылатый кошмар. Татьяна Серганова

я узнаю, что ты обо мне думаешь, Торбург.

      – Не обольщайся, Иргар, – усмехнулась я, продолжая подъем по лестнице. – Это всего лишь ложь. Как с твоей, так и с моей стороны.

      – Действительно, – хмыкнул Иргар. – Интересно, что профессор придумает на этот раз.

      – Даже боюсь представить.

      Реальность оказалась намного хуже самых извращенных фантазий.

      Профессор молча взял наши листы с пятью качествами друг друга. Он даже не посмотрел, что мы написали, небрежно положив их в одну из книг, которые лежали рядом с ним.

      – Итак, начнем.

      – А вы проверять не будете? – осторожно осведомилась я, покосившись на летуна.

      Мы снова сидели по разные стороны стола.

      – Зачем? Сомневаюсь, что кто-то из вас написал правду.

      – Так зачем тогда все это? – удивился Иргар.

      – Все ради вас. Начнем, – доброжелательно улыбнувшись, бодро произнес преподаватель. – Итак, расскажите, как вы друг к другу обращаетесь?

      – В каком смысле? – растерялась я.

      – Как вы друг друга называете.

      – Мысленно? – спросил летун, бросив на меня странный взгляд.

      У меня в голове тут же целый список нарисовался. Тут пятью пунктами не ограничиться. Летун, крылатик, моль белая, ледышка, мой личный кошмар, статуя… и перечислять можно было до бесконечности.

      – Меня не интересуют ваши мысленные обращения, – отмахнулся профессор Зоил. – Как вы называете друг друга при встрече, когда работаете вместе на уроках?

      – Иргар.

      – Торбург.

      – То есть не по имени, – подытожил она, глядя на нас с каким-то странным фанатичным восторгом. Словно живодер на подопытную живность. Я даже плечами повела от неприятного холодка, который пробежался по позвоночнику.

      – Нет, – отозвался летун.

      – Отлично. Тема нашего урока. Ваши имена.

      – А что с ними не так? – насторожилась я.

      Какой-то странный профессор нам попался. Может, он того? Грибов галлюциногенных наелся? Потому что нормальному преподавателю такое в голову точно не придет.

      Кстати, у нас с Гарроу был другой. Он, конечно, ничему нас не научил, но и вел себя нормально. Книжки заставил читать и конспекты писать о важности взаимодействия всех и каждого. Скука смертная, но понятная.

      – Вот ты знаешь, как зовут твоего напарника? – тут же спросил профессор.

      Я покосилась на летуна. Судя по выражению лица, он пребывал в таком же шоке, как и я.

      – Знаю.

      – И как его зовут?

      – А вы что, забыли? – парировала я.

      – Боишься назвать его по имени? – тут же уцепился профессор.

      – Ничего я не боюсь, – устраиваясь поудобнее на жестком стуле, вспыхнула я. – И я уже называла его по имени. Однажды.

      – Было такое, – неожиданно согласился Иргар.

      – У нас есть сорок минут. И в течение этого времени вы будете разговаривать, обращаясь друг к другу только по имени.

      «Что за бред?!»

      – И о чем мы должны говорить? – осторожно поинтересовался летун.

      – Да о чем угодно. О погоде,