Окольные. Дмитрий Галушкин

обычном хомута

      Аорту и шею изрежет.

      Сознанье становится мутно,

      Свобода, как гостья, всё реже

      Являться к бродяге с кларнетом

      Захочет. Но в доме казённом

      За ночью послушать об этом,

      Обидном, не бывшем дне оном.

      Прощанья с извечной истомой

      И встречей, что быть мимолётной,

      Как птица пролётом из дома,

      Надолго вдруг встрявшей в полотна

      Так плотно. В сознанья святые

      Пейзажи, как с кисти Томберна,

      И втиснул в ладонях цветы, и

      ____________*___________

      Так близко стояла таверна…

      Костёр

      – Он был высок? Могуч? Силён?

      – О, нет, обычен, просто тёплый.

      Вокруг цвели и тмин, и лён.

      Шаманы в бубне били, вопли.

      – А как горел Медник? Сиял?

      – Он был шатром рожденья смысла,

      Открыл его орёл, и ял

      С начал пошёл до дальних мысов

      ____________*____________

      Небес. Людской причал молчал.

      Лишь с волн рассказ звучал не спешно.

      Алмаз седой горел… Очам

      Маракас Кубы стал заменой.