Арфы нежное звучанье…. Глеб Пудов

Отведал

      мореход, похвалил. Но потом

      поднимает накидку немая.

      Царь кричит и хватает мечи.

      – «Ну, отведал сыночка? Не мало?» —

      вопрошает супруга в ночи.

      – «Ах, вы фурии злобные! Стервы!» —

      мореход разъярён. И на том

      завершается thriller (наверно,

      ясно всем, что за царским столом

      началось). То ли парок уроки

      молодцам здесь иль просто игра

      положений? Свирепствовал рок и

      наслаждался резнёй до утра6.

      Санкт-Петербург

      Корабль без мачты

      Одиночества жили за стенкой,

      отделённые ей друг от друга.

      Не друзья и совсем не супруги —

      одиночества в тёмных застенках.

      Иногда её рубль алиментный

      выручал, ведь сынишку с натугой

      поднимала, как парус на струге

      казаки после боя. Заметно

      уставала от будней, работы,

      от клиентов, от планов на лето,

      от весны и от вечера, утра —

      от всего. Но когда его боты

      в коридоре встречала, светлела,

      и, как водится, в зеркале мутном

      поправляла причёску. Сосед же

      увлечён был Давидом, Корреджо,

      Рафаэлем, Веласкесом, Данте —

      человек он был экстравагантный.

      Вновь с надеждой ему «Добрый вечер…»

      она тихо шептала, волнуясь,

      и горячие мысли (про ужин

      и про свечи, про винные струи)

      пролетали, как белые птицы.

      «О, привет! Очевидно, не спится?» —

      он кричал (и раздумья про ужин

      и про свечи, вино, даже плечи

      в нём неслышно кружились, и «Ну же,

      горемыка! Скажи: Я на встречу

      о, мадам Вас теперь приглашаю!»

      и – с оттенком иронии – «троны

      и империи Вам предлагаю!»)

      Но молчал – или хуже – всё снова

      начинал говорить о поэтах,

      о художниках, и: «Полвторого?!

      Катастрофа! Сегодня на этом

      и закончим. Ведь завтра назначен

      у меня семинар. Ну, спокойной

      («Идиот я!») желаю Вам ночи!

      Да сомкнутся прелестные очи

      без проблем!» И он с миной покорной

      уходил, как корабль без мачты.

      Все вздыхали о том втихомолку.

      Только нету о этого толку.

      Санкт-Петербург

      Дорогой Эвридики

      В провалах сводов лёд застыл и стаей

      кружатся мыши там, иней тает

      и над рекой покоится туман.

      Не слышно звуков речи, кроме лая,

      что бьётся в подземелье, как таран.

      В холодной мгле безмолвия две тени

      бредут угрюмо, плечи и колени,

      как мрамора каррарского кусок,

      бледны, и яд болотного растенья

      клубится чёрной тучею у ног.

      Они молчали и свершали путь свой,

      проклятия плутоновых напутствий

      лишь изредка касались их ушей.

      Тогда быстрей раскачивался в грустном

      тумане серебристый кадуцей.

      Чуть

6

Основа баллады – известный древнегреческий сюжет о двух сёстрах, Прокне и Филомеле.