Ребенок от подонка. Юлия Гауф

бы, что не виню. Вот только я, если хоть что-то скажу, заплачу, и не остановлюсь.

      – Все будет хорошо, – резко бросил Камиль. – Живые, и хорошо. Главное, что живые. Сонь, все в порядке?

      Кивнула, и продолжила покачивать Марка, который успокоился гораздо быстрее всех остальных. Притих, чувствуя родной запах, не плачет, смотрит на меня, и мне в его глазах осуждение видится.

      Меня рядом не было. Суд, алименты… да пошло бы оно все! А если бы мы задержались? Если бы Камиль не решил меня подвезти, что тогда?!

      – Спасибо, – прошептала я. – Камиль, спасибо тебе.

      – Все хорошо, Сонь, успокойся. И не благодари.

      Как не благодарить, если я второй раз чуть не потеряла своего ребенка? Сегодня из-за пожара, а в день его родов из-за дождя и собственной глупости.

      Я смотрела на спокойное, даже серьезное личико Марка, и пыталась себя успокоить. И мне вспомнился дождливый июньский день, в который я впервые увидела своего сына.

      ***

      – Сейчас их осмотрят, тебя пусть тоже врач глянет.

      – Я-то в порядке, – отмахнулась, а в руках пусто. Сына не хватает.

      Мне сказали, чтобы не мешала, и выставили прочь. Хотя раньше я всегда в поликлиниках рядом с Марком была.

      – Сонь…

      – Я правда в порядке.

      Просто снова страшно. Как и в тот день, когда Марк родился, а я все, что могла, сделала не так. У Камиля была стажировка, он мотался с нее на учебу, и обратно. Мы тогда решили отделиться от семей, и свою создавать, ни на кого не рассчитывая. Старались. Я сдала сессию заранее, мне навстречу пошли, и дома сидела. За столом напротив окна, за которым несмотря на день все было черным-черно.

      Живот тянуло с самого утра, но это были не схватки… наверное. Наверное, не схватки, как я тогда думала. И поехала к маме – лекарства привезти, еды наготовить. Добралась на такси, и дождь начался, когда я в подъезд заходила.

      Я любила дождь, мне становилось уютнее. И когда я гуляла под зонтом, и когда дома сидела, и слышала, как барабанят по стеклам капли. А в тот день жуть накатывала.

      Я у мамы планировала провести совсем немного времени, но время тогда будто остановилось. Мама лежала на диване, а я рядом сидела, и понимала, что быстро я не уеду – ливень разыгрался кошмарный. Видны были только потоки воды, водопады.

      – Кам, насчет суда, можем назад отыграть, – оторвалась от разглядывания своих ладоней, и взглянула на парня. – Ты не хотел судиться, а я добро помню, и тебе обязана. Завтра съезжу в суд. Ты ведь уверен, что Марк не твой?

      – Да, – тихо ответил он.

      – Тогда суда не будет.

      В глазах потемнело. Также, как в тот летний день. Будто свет приглушили, на минимум поставили. Только тогда я вскочила от испуга, чашка из ладоней выпала, и мама проснулась. А у меня воды отошли, живот словно огненное кольцо сжало.

      Меня готовили к тому, что роды – не самое приятное событие. Что схватки могут быть болезненными и долгими. А я тогда уверена была, что умираю. Что ни сына, ни Камиля я больше не увижу.

      – Детка, в городе кошмар творится, – испуганно тараторила