Вычисляя звезды. Мэри Коваль

что сосредоточиться на проводке автомобиля оказалось много легче, чем на том, что происходит снаружи.

      А снаружи воздух явственно шипел и потрескивал.

      Натаниэль, заняв место водителя, высунулся из окна и в сердцах воскликнул:

      – Черт!

      – Что такое? – Я вытащила голову из-под приборной панели и посмотрела через окно мимо заснеженных деревьев вверх.

      Небо рассекали многочисленные огненные, дымовые и инверсионные следы. Это на Землю возвращались куски породы, отброшенные ударом метеорита за пределы атмосферы.

      – Ну что ж… – Мой голос дрогнул, но я все равно постаралась придать ему веселый тон: – Выходит, ты ошибся насчет того, что метеор взорвался в воздухе.

      Я наконец-то завела двигатель, и Натаниэль немедленно дал по газам и повел машину по серпантину вниз.

      Добраться до нашего самолета прежде, чем ударит вызванный падением метеорита воздушный фронт, мы никак не могли, и нам оставалось только надеяться, что в сарае он будет достаточно защищен.

      Что касается нас, то… То было совершенно очевидно, что чем больше горной породы окажется между нами и ударной волной, тем лучше.

      Взрыв, сопровождаемый таким световым эффектом на расстоянии в триста миль, нежным не будет.

      Я включила радио, ожидая, что услышу лишь тишину, но из динамика зазвучала музыка.

      Я принялась крутить диск, разыскивая хоть что-нибудь, что рассказало бы нам, что происходит, но на всех волнах была только безжалостная музыка.

      Салон машины вскоре прогрелся, но дрожь у меня не унялась, и я прижалась к Натаниэлю.

      – Кажется, у меня шок.

      – Самолет пилотировать сможешь?

      – Смочь-то я смогу, но сможем ли мы взлететь, всецело зависит от того, сколько камней набросает на взлетную полосу к тому времени, как мы доберемся до аэродрома.

      Я хоть и не принимала участия в боевых действиях во время войны, но бывало по-разному, и пилотировать самолет в любых условиях я давно уже не боялась.

      – Хотелось бы только, чтобы меня перестало знобить.

      Он обнял меня, остановил машину на обочине встречной полосы движения, где мы оказались прикрыты скальным навесом от ударной волны, которая скоро неминуемо доберется до этих мест.

      – Полагаю, лучшего укрытия нам уже не найти, – произнес Натаниэль.

      – Похоже на то, – согласилась я.

      Паника никому из нас не поможет, да и мы вполне можем ошибаться в суждениях о том, что происходит. Но трудно не напрягаться, ожидая взрывной волны.

      Я положила голову на колючую шерсть куртки Натаниэля.

      Песня резко оборвалась. Я не помню, что звучало в тот момент. Помню только внезапную тишину и наконец голос диктора. Почему им потребовалось почти полчаса, чтобы сообщить о том, что происходит? Я еще никогда не слышала, чтобы голос Эдварда Р. Марроу так дрожал.

      – Леди и джентльмены… Леди и джентльмены, мы прерываем нашу программу выпуском экстренных новостей.

      Сегодня около десяти утра в атмосферу Земли вошло нечто,