Париж на три часа. Валентин Пикуль

Мале был водворен в Ла-Форс не за то, что он сделал, а лишь за то, что он мог бы сделать. А сделать он мог бы, конечно, многое. Удайся тогда мятеж в Париже, и, может быть, вся история Европы пошла бы иным путем – путем демократических преобразований; возможно – хочу я верить! – наша древняя Москва сохранилась бы до наших дней той «белокаменной», какой и была она до исторического пожара 1812 года…

      Наверное, императору все-таки доложили, что не генерал Мале, а полковник Уде – великий архонт (глава филадельфов); именно этот Уде связан с Буонарроти! И наверное, император Наполеон как следует подумал, а потом уже четко решил:

      – Полковник Уде умрет у меня в чине генерала.

      «Кем же умрет генерал Гидаль?» – мог бы спросить Фуше…

      3. Последние репетиции

      Генерал Гидаль был схвачен при попытке проникнуть в Ла-Форс, и Фуше небрежно спросил его на допросе:

      – Вам хочется разделить участь Мале?

      – Сидеть в камере с Мале, наверное, приятнее, нежели в вашем кабинете. Но… в чем же я провинился?

      – В том, что вам не сидится спокойно в Марселе…

      Гидаль вернулся на юг Франции, где (если верить слухам) филадельфы имели тысячи сторонников с оружием, готовых на все ради новой революции. Между тем в поведении Мале ничего не изменилось. Обычно он просыпался средь ночи, с помощью дешевого телескопа наблюдал за движением небесных светил, а по утрам столярничал у самодельного верстака… Поручик Лакомте, служивший в тюрьме помощником коменданта, однажды привлек его внимание. Почти заботливо, как отец, Мале расправил на груди поручика жиденький аксельбантик и заглянул в глаза юноши:

      – Вы еще очень молоды… Наверное, я думаю, сумели наделать немало долгов в Париже?

      – Как и каждый офицер, живущий только службою.

      – Так вот, – предупредил Мале. – Советую расплатиться с заимодавцами, ибо скоро вам предстоит дорога в Испанию.

      – Какая чепуха! – расхохотался поручик…

      Майор Мишо де Бюгонь потом спрашивал Лакомте:

      – Что он сказал тебе, сынок?

      – Советовал расплатиться с долгами в Париже, считая, что скоро мне предстоит сражаться с гверильясами в Испании.

      – Конечно, чепуха! – согласился майор. – Прежде наш великий император покончит с блудливою Австрией…

      Но через неделю Лакомте уже отплывал в Барселону, чтобы погибнуть от руки партизан под стенами Сарагосы… Выходит, Мале знал гораздо больше того, что может знать узник Ла-Форса.

      Демаре навестил Паскье, предупредив его:

      – Когда наш император будет сражаться на подступах к Вене, от этого Мале, наверное, следует ожидать всяких дерзостей.

      – Есть основания к таковым подозрениям?

      Демаре сказал, что итальянский бандит Сорби, сидя в тюрьме Ла-Форса, что-то пронюхал о планах Мале, а теперь желал бы продать генерала как можно дороже.

      – В обмен на свободу, – заключил свой рассказ Демаре.

      – Об этом стоит подумать, – ответил