Мой вагончик. Лизоркина Ольга

в глаза. Наконец то я была окружена любовью и даже обожанием. Неутоленная жажда детства получила альтернативный источник для насыщения. Я же была настолько нервной, что, когда волновалась, начинала дрожать, как лошадь перед скачками. Если эту дрожь замечали, говорила, что замерзла. Мне накидывали пиджаки на плечи и предлагали согреть ладони.

      Маму я теперь сильно раздражала. Она хотела видеть серьезную, положительную дочь, сосредоточенную на учебе: после института – аспирантура, научные статьи, диссертация, а лучше две. Мой же хипповый вид, распущенные по плечам волосы, компании друзей и стремление погулять подольше, вызывали постоянные скандалы и потоки нравоучений. А я уже не хотела слушать маму. Нет, я не разлюбила ее, конечно, но я стала догадываться, что мне никогда не закрыть этот гештальт.

      Окончив школу и получив аттестат со средним балом четыре с хвостиком, поступать в ВУЗ я не захотела и пошла работать. Родители помогли устроиться машинисткой в машбюро Госкомитета по науке и технике. Весьма солидная контора в центре города. После работы, я частенько встречалась с друзьями и домой не спешила. Шли гулять по центру, заходили в кафе или в бар, появилось много приятелей, проводивших досуг в кабаках. Мне нравилось сидеть за столиком, потягивать коктейль, слушать музыкантов, танцевать, флиртовать, вдыхать запах кофе и сигарет, смотреть выступление варьете. Тревожно и сладко звучал голос певца:

      – Ты помнишь плыли в тишине и вдруг погасли две звезды, но лишь теперь понятно мне, что это были я и ты.

      Дома ждал скандал.

      И тут свезло. Развелся и вернулся домой старший братец. Двух неформалов с неправильным поведением и сомнительными установками стало явно много. И родители решили купить брату кооперативную квартиру. Однокомнатной найти не удалось. Получалась двухкомнатная на окраине Москвы, на первом этаже. Папа уже стал профессором, автором учебников и книг. Он вычислил какие-то математические пространства, названные его именем. В общем, денег хватило.

      Я выкатилась вместе с братом. Началась самостоятельная жизнь. Мне было восемнадцать лет.

      Я сама.

      Тысяча девятьсот восьмидесятый – олимпийский год.

      Я студентка МАТИ, перешла на четвертый курс: будущий металлург широкого профиля. Получаю повышенную стипендию и работаю по НИРСу (научно-исследовательские работы студентов). Была такая форма приобщения студентов к науке. За это платят. Есть уже и печатные статьи и даже патент в соавторстве: включили за проведение серии экспериментов и за то, что напечатала и оформила заявку. Родители вернули свою благосклонность и подкидывают мне деньжат.

      Почему МАТИ?

      Поработав секретарем, машинисткой и бухгалтером, я к концу третьего года самостоятельности, пришла к выводу, что учиться лучше, чем работать. Математика у меня была приличная, сочинение ничего, физика и химия – ну так-сяк. Остальное хуже. Ясно, что только технический ВУЗ. Ну не с моими же знаниями в МИФИ ломиться, а МАТИ – Московский авиационно-технологический