Империя дракона. Натали Альбертовна Якобсон

заметил Ротберт. – Ты совсем не похож на ровесников. Тебе уже двадцать один год, а кожа все еще гладкая, щетины не появилось. На коже ни одного родимого пятна. Это хороший знак. Твое перевоплощение будет болезненным, но быстрым.

      – Что вы имеете в виду? – я с отвращением скинул его руку, ловко успевшую расстегнуть ворот рубашки. Он смотрел на мое горло с жадностью, будто хотел впиться в артерию зубами.

      – Постарайся припомнить, ты когда-нибудь страдал от укусов комаров, москитов или слепней. На болотах недалеко от замка эти твари водились в избытке, – Ротберт выжидающе постукивал длинными ногтями по набалдашнику своего посоха.

      Я постарался припомнить хоть что-то, что смогло бы его заинтересовать. Сопровождавшие меня пажи и оруженосцы летом часто жаловались на назойливых мошек. Однако как бы часто я не проезжал в опасной близости от болот, но не разу не стал жертвой на комарином пиру. Однажды Флориана укусил в руку взбесившейся пес. Породистая, домашняя собака ощетинилась ни с того ни с сего, но ко мне она даже не посмела приблизиться.

      – Кто же я такой раз даже не ознакомившись с азами магии, уже мог творить все эти …чудеса, – я запнулся перед последним словом и вспомнил диких соколов, покорно летящих на мой зов. Как плавно они носились над башней замка. Пернатое облако никогда не уменьшалось. Все новые соколы с криком неслись со стороны моря, чтобы рассесться передо мной по перилам балкона в ожидание приказов.

      Ротберт, как будто, читал мои мысли. Он понимал все без слов, строил свои тайные планы на будущие, а я все больше запутывался и ни как не мог соединить воедино части головоломки. В который раз я задал себе все тот же вопрос, зачем я понабился князю. Может, он каким-то способом узнал про мои скрытые таланты и решил использовать их в своих целях. Он был из тех злодеев, которые никогда не останавливаясь на достигнутом, стремятся к неограниченной власти и ради этого готовы прибегнуть к любым средствам.

      – Запомните, вам не удастся долго продержать меня взаперти, – глупо было так прямо заявлять тюремщику о своих планах, но Ротберт и так отлично понимал, что я мечусь по темницы, как тигр по клетке и ищу хотя бы крошечную лазейку, чтобы выскользнуть отсюда. – Как только я выйду отсюда, а этот день непременно настанет, то освобожу всех остальных узников.

      – От них осталась одна оболочка. Пленникам не удается сохранить много сил. Ты единственный строптивый ученик, которого давно пора было бы укротить, – процедил князь.

      – Интересно, как вам это удастся, – огрызнулся я в ответ. – Когда-нибудь вы поймете, что запирать эти замки бесполезно. Они не будут мне помехой, будь они хоть сто раз околдованы. С таким же успехом вы можете попытаться удержать ветер.

      Я выговорился и теперь с ненавистью смотрел на него. Меня больше не впечатляли ни его манеры, ни его величие. Теперь передо мной стоял всего лишь тот, кто олицетворяет зло. Мрачная роскошь и чуть заметная красота, теперь казались мне всего лишь театральным гримом,