Лироневротические смыслы. Рифмотексты разных лет. Cергей Яхновец

тёмной подворотне.

      Даже на Лубянке,

      или где покруче,

      стрезву и по пьянке

      ждёт кровавый случай…

      В воздухе тревога —

      веет дерзкий ветер.

      Далеко до бога.

      Дьяволеет вечер…

      (2019)

      НОЧНЫЕ ВСТРЕЧИ

      1.

      Душит спёртый запах несвободы. Закрыты выходы наружу. Тьмою спеленала ночь заботы и придавила к шконке душу. Задремали тени полумрака, бродят сновидения по хате. Загнанный ловец ночного страха, изнывающий в чёрном квадрате стылых стен, замуровавших годы злых, зарешёченных лишений. Обречённый пациент свободы, не заслуживший снисхождений…

      2.

      Плутает снова по сонной чаще в зарослях тревожной темноты. Стала приходить жена почаще из глубин бездонной пустоты… Подойдёт, погладит улыбаясь в студёном тоскливом тумане, и шепчет:

      – Жили мы, ошибаясь, в озлоблении и обмане. Плохо выглядишь мой полуночник. Может, сильно устал, нездоров? Может, надо позвать докторов? У тебя же больной позвоночник… Как тут кормят? Ты любишь покушать… Одевайся теплей, не грусти…

      Он безмолвствует, лишь слёзы душат. Он не в силах её отпустить. Руки тянутся, но бесполезно… Ускользнула опять в никуда. Коридорный за дверью железной, свет дежурный, смрад… как всегда…

      3.

      Как – то ночь случилась счастливая. Задыхаясь от страсти любил… Горячее тело красивое отзывалось на всё что просил. Он не сдерживал радостных слёз, ощущая: как прежде – желанный! Ожидать до звонка готова…

      Вдруг как нож – беспощадный вопрос:

      – Ты сегодня, любимый, не пьяный – не убьёшь меня снова?

      (2020)

      ОДИНОКИЕ

      «Быть может, всё в жизни лишь средство

      Для ярко – певучих стихов»

      Валерий Брюсов

      Ночь. Тишина. Новый день не начал расти —

      темнота придавила тучным телом

      городские лабиринты часов до шести.

      А сверху злобный одноглазый демон —

      лунный циклоп, вылупил замутнённый зрачок

      под куполом звёздного забвения…

      Возьму из лиричного сачка ночной стишок —

      бабочку бренного откровения,

      грустно трепещущую тревожностью мрака,

      и, как ловкий лепидоптерофилист*,

      закреплю на мониторе виденье страха

      или распластаю на покорный лист…

      Снова, в сачке удручённого стихотворца

      обречённо бьётся бабочка траурница…

      Обозревает равнодушно зрачок лунный

      галактики мегаполисных окон,

      за которыми обыденный и безумный

      мир, пожираемый злом и пороком…

      Вот пролился в одно окно

      луч неземной вековечной прохлады.

      Здесь бездна безмолвия стынет давно

      и воздух пропитан печалью утраты.

      На старом столе под слоем пыли —

      таблетки, флаконы, зыбкие тени.

      Омертвевшие чёрные стрелки застыли

      в склепе времени. Бесстрастно олени

      смотрят с ковра у подножья заснеженных гор

      на ветхую, замызганную кровать.

      Валяется брошенный сыном топор,

      которым убита мать…

      Зверски