Если сгорим. Виолетта Роман

веяло холодом.

      – Не бери на себя больше, чем есть, Роксана. Я здесь не из-за тебя, – он оттолкнул меня, пытаясь пройти. И я не знаю, что меня больше повергло в шок. Его грубость или изрезанная красными полосами внешняя сторона ладони?

      – Прекрасно, – раздался в следующий момент голос Давида за спиной. Я вздрогнула, а спустя мгновение на моем затылке оказались грубые руки Астахова. Он потянул меня за волосы.

      Преисполненные яростью и презрением глаза Давида у самого лица. От него разит алкоголем.

      – Так и знал, что ты не изменилась ничуть, и не сделала выводы. Хотя, чего я хочу от грязной шлюхи? – он резко толкает меня, и я падаю на пол.

      Боль пронзает руку, я прижимаю ее к груди.

      – Прекрати, Давид… Ты уже добился всего, что хотел, – я поднимаю на него полный мольбы взгляд. – Ты можешь издеваться надо мной так, как тебе вздумается, и никто слова против не скажет. Ты отобрал у меня все, так что тебе еще нужно?

      Усмешка искажает его лицо. Он скользит беглым взглядом по Исаю, все еще стоящему неподалеку. А потом, сделав шаг, приседает рядом со мной.

      – Мне нужно смирение, твоя верность. Ты должна понять, на какого мудака ты меня променяла, Роксана, – схватив меня за подбородок, заставляет посмотреть на Исая.

      Гесс абсолютно спокоен. Наблюдает за происходящим так, словно это нечто обыденное. Пальцы Астахова сжимаются на моем лице.

      – Все еще теплишь надежду, что он заступиться за тебя? Думаешь, что все происходящее – ошибка? Куда там… – протягивает довольно, отталкивая меня и выпрямляясь во весь рост.

      – Когда-то он уже воспользовался тобой, Роксана. Желая отомстить мне, он подобрался к тебе. Ты думаешь, что-то измелилось с тех пор? И сейчас происходит то же самое. Ему нет до тебя дела, он спасает братца. Мирон самый бедовый из Гессов, верно? От него вечно куча проблем… так вот твой любовник согласился работать на меня и отказаться от тебя лишь для того, чтобы спасти своего младшенького.

      Я поднимаю на него глаза. Изнутри рвется крик, но я трамбую его, запрещая верить Астахову. Но Исай продолжает молчать, так грубо отбирая у меня остатки надежды.

      На глаза набегают слезы. Нет, это ведь не так! Исай, пожалуйста, скажи, что это неправда. Скажи, что в твоем холоде и равнодушии есть еще иная причина! Пожалуйста, скажи!

      Но он молчит. Смотрит на меня своими невыносимо холодными и прекрасными глазами, словно я чужая ему.

      – Исай, скажи ей… она ждет, – Давид наблюдает за нами с диким упоением. Мне больно, ведь Исай позволяет ему топтать нас.

      Гесс опускает голову, вздыхает, словно все что здесь происходит уже наскучило ему. Но я не дам ему выйти сухим из воды. Пусть скажет, пусть заявит мне это в лицо. Лишь тогда я позволю себе его отпустить.

      – Я хочу услышать это от тебя.. – голос дрожит, я упрямо смотрю на него, хотя он расплывается.

      – Ну же, Гесс… – подначивает Давид.

      – Прости, Роксана. Но у меня нет другого выхода…

      Всего несколько фраз уничтожили меня. Я вздрогнула, но закусив губу, лишь смиренно кивнула. Мне показалось,