Одно дыхание. Мария Купцова

ко мне в дверь и требовать, чтобы я им открыла, потому что им надо объяснить, почему в действительности я самая счастливая дочь на Земле. Ну нет! Они и так уже достаточно наговорили и объяснили! О чем с ними еще можно говорить?!

      Я открыла окно и посмотрела вниз. На меня дохнуло свежестью и радостью ничем не сдерживаемой свободы. Потом я совершила поступок, который вы наверняка не поймете. Он покажется вам глупым и нелогичным. Но это только потому, что вы не сможете ощутить то, что тогда чувствовала я. Все мое существо было частью свободы, царствовавшей за окном. Воздух внутри меня стремился объединиться с воздухом снаружи, который будто раскрыл мягкие огромные объятия, готовые принять меня в любой момент, стоит мне захотеть. Я отошла вглубь комнаты и, разбежавшись, с громким криком «Ха!» выпрыгнула из окна. Мое дыхание, которое я направила прямо вниз, подхватило мое тщедушное тело и подкинуло его вверх. Потом, сбавив поток испускаемого воздуха, я, наворачивая круги, стала спускаться вниз. Почувствовав твердую почву под ногами, я посмотрела вверх и замерла от восторга. Я теперь умею летать! Могли ли вы такое себе представить?!

      В груди бушевали какие-то неведомые до этого ощущения. Казалось, что в ней сейчас что-то либо разорвется, либо скукожится в одну точку. Моя грудь просто не могла вместить в себя то, что я чувствовала сейчас. Мне хотелось кричать. Громко кричать. Так, чтобы стекла в домах-коробчонках, окружавших меня, посыпались градом, а удивленные нелюди повысовывали в окна свои ничего не понимающие испуганные и вечно что-то жующие лица.

      Но я не стала кричать, а просто молчала и смотрела в небо. Оно, такое огромное и глубокое, было единственным, что было в силах разделить со мной мою невместимую радость.

      Я, наверное, долго могла бы так простоять, купаясь в этом восхитительном чувстве, но явственно ощутила, что на меня кто-то смотрит. Это было неприятно. Казалось, в мою спину тыкали каким-то острым предметом. Кроме того, навалилась ужасная тяжесть, прижавшая меня к земле, как букашку. Я интуитивно поняла, откуда на меня смотрят, и устремила туда взгляд, настолько независимо и бесстрашно, насколько умела это изобразить.

      На меня смотрел парень с четырнадцатого этажа дома напротив. Кажется, это он приходил к нам тогда, после неудачного опыта с бумажным журавликом.

      Парень показал мне рукой, что я его должна ждать, и исчез. Я осталась стоять на месте. Не то чтобы я его послушалась и решила дождаться, но уйти у меня никак не получалось. Тело одеревенело и не хотело повиноваться моей воле. Через несколько минут парень уже подходил ко мне.

      На вид парню было около двадцати пяти. Его волосы кучерявились над погруженными вглубь черепа светло-серыми глазами. Нос хищно выдавался вперед, нависая над тонкими губами. К нему снизу устремился выдающийся немного вперед подбородок. Неприятно поразили меня в парне его уши. Они были почти как у эльфов. Я и представить себе не могла, что такое возможно. Но, может быть, он себе на ушах специальную операцию сделал, чтобы они стали заостренными