Подкидыш для хулигана. Юлия Гауф

все в курсе о нашей свадьбе. Если о твоих загулах узнают, если подставишь меня, то…

      – То что?

      – То я устрою тебе ночь в Каире, – ехидно произнесла я, цитируя Иду Галич. – Пожалеешь!

      – То есть, у меня есть право на лево?

      – Есть. У меня оно, кстати, тоже есть. Брак-то фиктивный, – напомнила я и Горину, и самой себе.

      – Фиг тебе, Пчелка, – оскалился мажор. – Все, закрыли тему!

      – Но…

      – Молчи, женщина, – нагло оборвал Горин, и вдобавок, щелкнул меня по носу. – Вроде ты такой ботан, но иногда откровенную пургу несешь. Так что цыц.

      Нет, ну каков, а?! Меня даже папа никогда не перебивал, и всегда выслушивал. Даже в детстве. Он делал так, как я говорила. Все, за исключением ставок. Их я умоляла не делать, а он не слушал. И к чему это привело…

      – Лёш, мне деньги нужны, – сказала я, собрав все силы в кулак.

      – Я помню, до конца осени получишь бабки.

      – Мне сегодня нужны. Аванс в пятьдесят тысяч. Срочно, Лёш, – поморщилась я. – Дашь?

      – Пятьдесят? – нахмурился парень, растеряв свое веселье. – Ну… дам, конечно. Куда я денусь.

      Я расслабилась, наконец. Ненавижу быть должницей. Вот только мажор как-то странно отреагировал. Так бы я на его месте расстроилась, потому что для меня это – сумма, а для него – расходы на день. Может, считает, что не заслужила пока, потому и напрягся?

      – Слушай, больше не повторится, – затараторила я. – Я кое кому задолжала, и деньги нужно вернуть сегодня. А остальную сумму уже в ноябре. Больше не попрошу, ты не думай…

      – Эй, расслабься, – Горин рассмеялся, и остановил машину у дома-интерната. – Какая ты нервная, ужас просто. Нужны деньги? Будут, не вопрос. Я не из бедных, ты ведь помнишь.

      Я взяла папку с нашими паспортами, мед. справками и свидетельством о браке, и мы с Гориным вошли в унылое серое здание, в котором содержат изъятых детей. И мне, разумеется, пришлось подсказывать Леше, что нужно позвонить инспектору, чтобы нас пропустили. И самой заполнять журнал посещений. Сам он, как я успела понять, в таких ситуациях теряется – там, где по правилам нужно играть, а не банально доставать кредитку.

      – Девочка в игровой, – сказали нам. – У нее сейчас посетительница, присоединяйтесь.

      – Какая посетительница? – встревожился Леша, и мы пошли прямо по коридору.

      Парень шел быстро, размахивая розовым рюкзаком, в который мы сложили мелочи для Марьяны. И выглядел Горин при этом уморительно: высоченный парень, маленький розовый рюкзак со значками из мультиков, и страшноватый плюшевый заяц явно сложной судьбы, до того он потрепанный.

      – Может, мать? – шепнула я, и мажор скривился.

      – Эта с-с-с… гадина вряд ли знает, как ее дочь зовут. А больше у Марьяны никого нет.

      Я пожала плечами, и мы, свернули влево – туда, откуда слышался детский смех и шум от показываемого мультфильма. Кажется, «Холодное сердце» малышня смотрит.

      Едва мы вошли, мы сразу увидели недовольную, надутую Марьяну, которая сидела за круглым столиком. Рядом с ней возвышалась чуть