Белый голубь, чёрный слон. Ева Немеш

переваливаясь как две неторопливые жирные утки.

      «Галактика», 20 августа, 21:45

      Алё опять красится: готовится к капитанскому приёму. Если на этом таинственном приёме не будут кормить, то, наверное, тоже пойду. Да и Алё меня здесь не оставит, обязательно потащит за собой. Откуда у неё силы? Я так объелась, что не могу пошевелиться. Оса правильно делала, что весь ужин просила Яка беречь печень и не объедаться. Надо было её слушать.

      Странно, но после чтения мифов некоторые слова включают какое-то странное кино, в котором жующий Як превращается в прикованного к обеденному столу Прометея. Як-Прометей корчится от боли, ревёт, но ничего не может поделать с жареной курицей (да, обычная курица гриль, но с головой орла), которая выклёвывает его печень и кудахчет: «Слушайся Зевса! Не спорь с Зевсом!» Грозный Зевс, конечно, Оса – другой роли у неё быть не может. Кстати, в мифе печень Прометея за ночь как-то восстанавливалась. Посмотрим, что Як скажет утром.

      А вообще, надо меньше есть, чтобы эта чушь в голову не лезла. Или меньше читать?

      «Галактика», 21 августа, 00:45

      На приёме вдруг поняла, что целый день прожила без папы. Ни разговора, ни сообщения, даже мысли – ничего, связанного с ним, сегодня не было! Такое в первый раз. Обычно он рядом целый день, а сегодня исчез, растворился – как будто мы отписались друг от друга. Причём одновременно. Только когда капитан начал представлять команду и на сцену стали по очереди выходить его старшие и младшие помощники, главные и неглавные механики, потом боцман, после него – мотористы, а за ними – артисты, меня будто ударило током: я поняла, что папа где-то среди них.

      Всех объявляли по схеме: сначала должность, потом имя, потом что-то дурацкое, милое или смешное. Например:

      – Рады представить нашего боцмана Василия. Как вы думаете, как зовут его кота? Ну конечно, Вася!

      Почему все в этот момент смеются, совершенно непонятно. Ну, Вася, и что?

      Или ещё:

      – Знакомьтесь, это наш старший стюард Дмитрий. Дима уже большой, но всё равно не любит манную кашу.

      Странно, но такие глупости работают. Услышав слово «каша», все зрители дружно заулыбались и захлопали ещё сильнее, а шеф-повар взмахнул руками: мол, да, вот такой у нас привередливый стюард. Хотя, скорее всего, никакой манной каши в меню нет. Ни для экипажа, ни тем более для пассажиров.

      Что весёлого сказали про папу, я не расслышала – в тот момент, когда он вышел на сцену, меня как оглушили. Я одно временно аплодировала, улыбалась и почти рыдала. Наверное, от гордости. Хорошо, что освещалась только сцена и мои мокрые щёки и дрожащий подбородок никто не видел. На сцене папа не задержался: как и все, он заученно помахал рукой и убежал за кулисы.

      Инны на приёме не было. Пассажирам представили только главного администратора, а она была обычным. Если бы нас знакомили со всеми администраторами и поварами, то капитанская вечеринка затянулась бы до утра. Она и так была бесконечной.

      Всё! Первый день закончился.

      Итог: