Елизавета Йоркская. Последняя Белая роза. Элисон Уэйр

руку дочери.

      Елизавета была слишком напугана, чтобы прислушаться к ней.

      – Но зачем мы идем туда, миледи? Мы не сделали ничего дурного. Мы не воровки.

      – Бесси, тише. Скоро я вам все объясню.

      На плечо Елизаветы легла чья-то рука. Она подняла глаза и увидела улыбавшуюся ей бабушку.

      – Господь бережет нас, дитя, – сказала та. – Он распорядится, как лучше.

      Но вот они уже рядом с крепкой дубовой дверью. Елизавета задрожала и увидела, что мать немного замялась, а потом взяла железный дверной молоток и постучала.

      Прошло, казалось, очень много времени, прежде чем какой-то монах открыл дверь.

      – Господь да пребудет с вами, сестры мои. Кого вы ищете?

      – Увы, братец, – отозвалась мать, – мы здесь не как гости. Мы пришли просить убежища.

      Последовала пауза, монах молча взирал на них.

      – Вы должники? Не могу представить, чтобы такие благообразные леди были виновны в каких-то преступлениях. И к тому же с вами дети, мы не принимаем…

      – Я – ваша королева, – ледяным голосом проговорила мать с таким видом, который заставлял умолкнуть большинство людей, – и мы с детьми находимся в опасности. Король покинул королевство, а милорд Уорик и герцог Кларенс идут на Лондон. Прошу вас дать нам убежище.

      Елизавета слушала в смятении. Отец покинул королевство? И почему им нужно бежать от ее крестного отца Уорика и дяди Кларенса? Она смутно понимала: в семье происходят какие-то неурядицы, и знала, что мать ненавидит обоих этих мужчин, но понятия не имела почему.

      – Ее милости скоро рожать, – встряла бабушка.

      – Прошу вас, входите и садитесь, а я пока приведу отца настоятеля, – нервно буркнул монах.

      Когда они вошли в здание, Елизавета огляделась, боясь, как бы из темноты не появились нашедшие здесь убежище преступники, однако, к ее облегчению, в огромном, похожем на церковь пространстве почти никого не было. Только две спящие фигуры, завернутые в накидки, лежали на соломе в дальнем конце.

      Переступив через порог, мать сразу опустилась на скамью. Выдержка изменила ей, на щеках блестели слезы.

      – Можно ли поверить, что это происходит наяву, – прошептала она.

      – Не плачьте, миледи, – взмолилась Елизавета.

      Бабушка прижала потрясенную королеву к груди, а трехлетняя Мария заревела. Леди Бернерс склонилась к малышке и стала утешать ее, держа на согнутой в локте руке хнычущую Сесилию.

      – Вам нужно уходить, леди Бернерс, – сказала королева, подавляя минутную слабость и забирая у нее ребенка. – Вы им не нужны.

      – Но дети, мадам, – возразила гувернантка, а Елизавета и Мария, обе в слезах, прижались к ее юбкам и заверещали:

      – Не оставляйте нас!

      – Это приказ, – отрезала королева. – Я не допущу, чтобы вы сидели здесь с нами взаперти, когда в этом нет нужды. С мистресс Джейкс дело другое. – Она взглянула на кормилицу. – Ее я не могу отпустить. Как только ситуация улучшится, я пошлю за вами. Тише, дети! С вами