Комплект. Алексей Михайлович Курбак

а как же.

      А я, наверное, в роду мужском наподобие выродка. Ну, люблю сам чего-нибудь состряпать, в том числе из так называемых закаток. Попался мне как раз в том августе рецептик, расстарался, удачно вышло… Банки под консервации шли какие придется, в том числе встречались и с нормально сохранившимися этикетками от слопанных импортных деликатесов. Я их обычно снимал, но иные бывали так прилеплены – наждаком не отдерешь. С такими, ясное дело, желательно авторство свое как-нибудь обозначить. Для потомков, так сказать.

      И вот очередное новогоднее застолье, все идет путем, уходящий проводили, наступающий встретили, потекла размеренная беседа. По ходу приняли решение: ритуальные рюмки и фужеры не считаются, очередность начинаем по новой. Начали. И при третьем, по обычаю «женском» тосте, поднимается наш всеми уважаемый военный юрист Саша Белявский. Мужчина дородный, в солидном, между прочим, звании и должности. Настоящий полковник.

      – Я, – говорит полковник, – Выпил бы, конечно, за дам. Женщин, в смысле.

      Беседа как бы запнулась – в каком это смысле? Мужчины слушают поверхностно, ожидая команды налить и выпить, как полагается, стоя, а женский пол навострил уши: не каждый день звучат подобные сентенции.

      – Особенно, – говорит далее Александр Иванович, – Хозяек.

      Тут присутствовавшие хозяйки начали было расслабляться. Все понятно: последует хвалебная речь. Поторопились…

      – Особенно, – говорит тостующий, – Если бы нашлось чем закусить, в смысле маринованного огурчика!

      Женщины переглянулись. На столе три вида огурцов, выбирай любые – с красным перчиком, сельдереем, смородиной… Ослеп?

      – Но не надо, – повышает голос оратор, – Мне подсовывать эти ваши трехлитровые уксусные кислоты! У меня от них изжога, в теле дрожь и на лысине, – (демонстрирует…) – Пот выступает!

      Дамы в смятении. Уел, подлец!

      Тут Наташка, жена моя и встревает:

      – А может, ты, милейший, вот такое имеешь в виду?

      Отлучается на минутку и подносит баночку ноль семь, на ней венгерская этикетка… Наш законник берет банку, надевает очки, читает внимательно.

      – Тебе, милая, может, и неизвестно, а моя Маша, – кивает на свою онемевшую от возмущения супругу, – А моя Маша не даст соврать…

      И поясняет: нам всем крупно повезло, ибо в его лице здесь присутствует знаток по огуречной части на уровне, почитай, международном. Покидала судьба военная, послужил-поездил, типа, по разным странам, от Монголии до Кубы. И везде, где был, копил впечатления. Кое-кто посмел хихикнуть: мол, ясен перец, не воду же он там огурчиками закусывал… Полковник зыркнул грозно – притихли.

      Крышка винтовая (тоже еще редкость в ту пору), он ее – круть-чпок, открыл с характерным вакуумным щелчком.

      Рассол понюхал, головой покачал, и давай соловьём разливаться.

      – Эх, вы, умельцы! Вот вам – фирма, государство, пропорции, обработка… Гляньте сюда, косорукие: корнишончики – один к одному, уложены плотненько, кончики