(Не) нужные для босса. Семья на заказ. Екатерина Ромеро

губы. Соня в последнее время его даже папой не зовет. Сергей настолько холоден к ней, что у меня сердце болит за ребенка. Не о таком муже я когда-то мечтала, даже близко не о таком.

      – Папа хотел тебя видеть, он тоже очень скучал по тебе! Он просто устал, маленькая моя.

      Выдавливаю из себя улыбку. Не хочу ее пугать и расстраивать. Соня так тянется к Сергею, который под корень просто срезает ее вселенскую любовь.

      – Ложись и закрывай глазки. Я сказку тебе расскажу.

      Укладываю дочь на диванчик, сверху укрыв курткой, и как раз в этот момент с ужасом слышу стук открываемой двери кабинета своего начальника, а затем вижу и его собственной персоной.

      – Это еще что такое?! – басит Айдаров, видя сонную Соню и перепуганную меня. Ой…

      ***

      Сжимаюсь вся в тугой комок. Его тут быть не должно, что он ночью делает в офисе, духов, что ли, вызывает?

      – Чей это ребенок?

      – Мой.

      Окидывает меня строгим взглядом и Соню таким же, а я аромат одеколона его улавливаю. Приятный, мужской, завлекающий, будоражащий каждую клетку.

      Айдаров сводит брови, вижу, как напрягаются его широкие плечи. Кажется, это не к добру.

      – Что твой ребенок делает в моем офисе?

      – У нас ситуация случилась… Егор Григорьевич, можно мы здесь переночуем? Всего одну ночь! Пожалуйста.

      Голос почему-то садится, ведь с каждым словом глаза моего босса темнеют, становясь оттенка осенней грозы.

      За время работы здесь я видела Айдарова только несколько раз, и то когда он меня просил сделать кофе или назначить встречу. В остальных случаях этот мужчина проносился мимо меня, точно бешеный ураган.

      Сглатываю. Сердце почему-то начинает стучать быстрее. Мне как-то неловко становится. Айдаров одет в дорогущий костюм, а я стою перед ним в куртке простой, домашней одежде, с каким-то хвостиком сзади и явно красными от слез глазами.

      – Так можно?

      – Что можно?

      – Остаться здесь на одну ночь?

      – Нет, – чеканит строго, и лучик ко мне прижимается, опасливо смотря на Айдарова.

      – Мамочка…

      Соня поднимается на диване и тянется ко мне ручками, видя незнакомого дядю, а я не знаю, как его еще упросить, чтобы мы здесь остались.

      – Егор Григорьевич, пожалуйста! Мы будем очень тихо. Я обещаю, никто даже не увидит. Соня очень спокойная девочка, мы будем тихонько сидеть.

      – Я же сказал, нет! Здесь не гостиница, не приемочный пункт пострадавших и не детский сад. Езжай домой, Лебедева. Живо, – строго чеканит босс, а я глаза опускаю, чтобы он не увидел, что я вот-вот разревусь перед ним, как маленькая девочка.

      – Мы не можем сегодня домой вернуться. Мне нужно, чтобы Соня отдохнула. Мне больше некуда идти. Пожалуйста.

      – Мам… я спать хочу.

      Потирая глазки маленькими ручками, Соня кладет голову мне на грудь, а я как перед казнью стою. Не знаю, что делать. Егор Григорьевич вовек не разрешит тут остаться. О чем только думала, когда сюда ехала с малышкой.

      – Бери ребенка, и идите за мной, – поглядывая