Зимнее чудо для босса. Юлия Гауф

кухню! – повторила Надя, и пошла следом за девочкой.

      Повернул защелку, и скинул обувь. Вроде бы с лестницы не спустила, и это хорошо. Но не особо обрадовалась, и это уже плохо. Хотя букет же приняла! И это уже хорошо. Хм, но я всучил его силой, да и девочка на цветы поглядывала… так, ладно, сейчас войду и скажу, чтобы возвращалась!

      На кухню я вошел, и застал Надю за расчленением подаренного мной букета.

      – Могла бы сказать, что цветы не понравились, – возмутился я. – Демонстрировать не обязательно.

      – Их подрезать надо, так дольше простоят, – Надя посмотрела на меня, как… хм, на моего брата Лёху так иногда жена смотрит, когда тот утомляет ее своими шуточками. – Итак, я вас слушаю.

      – Мы не с того начали, – с намеком произнес я, наблюдая, как маленькая девочка залезла на стул, взяла миску, и начала там что-то деловито размешивать.

      – Зато правильно закончили, – Надя явно не хотела мне помогать, набрала в вазу воду, и начала опускать в нее розы.

      – Я погорячился, признаю. Поступил опрометчиво, попросив тебя написать заявление.

      – Вы были абсолютно правы, Никита Борисович, – Надя подарила мне улыбку, подошла к девочке, и сказала: – Лиз, щепотку соли добавь.

      – Щепотка – это сколько?

      – Тремя пальчиками возьми соль… вот, молодец, это и есть щепотка. А теперь продолжай мешать крем. Только мисочку руками придерживай… да, вот так, умничка моя, – она чмокнула девочку в макушку, и та тихо рассмеялась, ластясь к матери.

      Кажется, я здесь лишний. Распинаюсь как дурак, а в ответ игнор.

      Да любой бы так поступил! Наверное…

      Надо с другого бока зайти, точно!

      – Надя, я понял, что жестоко лишать человека работы перед праздниками. А у тебя ребенок к тому же, – я кивнул на девочку. – Завтра можешь возвращаться на рабочее место.

      – Хм, – Надя заглянула в духовку, выпуская еще одну порцию крышесносного аромата, от которого у меня позорно заурчало в животе. – Вы очень добры, Никита Борисович. И сострадательны.

      Повелась! Да я Матерью Терезой буду, только вернись на работу, женщина!

      И угости меня тем, что готовится в плите.

      – Стараюсь поступать правильно, – кивнул я.

      – Теперь я тоже! И знаете, мне совестно стало. Я так ужасно поступала все то время, которое работала на вашего отца, – девушка поджала губы, и скорбно вздохнула. – Вы мне глаза раскрыли, я была жуткой лентяйкой. Зарплату получала просто так, за имитацию бурной деятельности. Нет, я не достойна вашей доброты.

      – Я погорячился, – процедил я, подозревая, что кое-кто здесь ломает комедию. – Не до конца разобрался в ситуации, и слова про лень беру назад.

      – Нет же! Вы были абсолютно правы, я жуткая лентяйка. Вот даже смотрите, дочка у меня готовит, а я только рядом хожу, – Надя кивнула на Лизу, которая и правда увлеченно мешала что-то густое в миске. – Днем на работе я только и делала, что… хм, а что я делала? Мишуру развешивала, да романчики читала. Еле заставляла себя в офис явиться. Зато теперь я полностью свободна, и могу все время ерундой заниматься.