Скажи пчелам, что меня больше нет. Диана Гэблдон

тихонько сказал: – Я хочу тебя, a nighean. Ляжешь сегодня со мной? Может, это наша последняя ночь вдвоем на долгое, долгое время.

      Я собиралась было сказать «Конечно!», но вместо этого зевнула во весь рот, едва успев прикрыть его рукой.

      – Ой! Извини, я не хотела – нечаянно вышло.

      Он тихонько рассмеялся. Качая головой, расправил скомканное лоскутное одеяло, на котором я сидела, опустился на колени и протянул мне руку.

      – Приляг со мной, саксоночка! Посмотрим на звезды. Если через пять минут не заснешь – раздену тебя и буду любоваться твоим обнаженным телом в лунном свете.

      – А если засну? – Я сбросила туфли и опустилась рядом с мужем.

      – Тогда даже не буду стаскивать с тебя одежду.

      Костер горел уже не так ярко, хотя дров было еще достаточно; разгоряченный воздух касался лица и шевелил волосы на висках. Крупные звезды рассыпались, словно бриллианты, оброненные небесным воришкой. Я поделилась этой метафорой с Джейми, но он лишь фыркнул в ответ. Однако потом прилег рядом и восхищенно вздохнул, любуясь чудесным зрелищем.

      – Красиво! Вон там – Кассиопея, видишь?

      Я посмотрела в направлении его кивка и покачала головой.

      – Ничего не смыслю в созвездиях. Знаю только Большую Медведицу и еще могу показать Пояс Ориона. Куда он, черт возьми, подевался?.. И где-то рядом должны быть Плеяды, верно?

      – Они входят в созвездие Тельца – которое возле Охотника. – Он вытянул руку, показывая, куда смотреть. – А это – Жираф.

      – Не выдумывай! Нет такого созвездия – иначе я бы о нем слышала.

      – Его сейчас просто не видно, но оно существует. Если уж на то пошло, сегодняшние события куда больше похожи на выдумку.

      – Пожалуй, ты прав.

      Он обхватил меня рукой, я повернулась на бок и прижалась щекой к его груди. Мы молча смотрели на звезды, слушая шелест ветра в листве и спокойное биение наших сердец.

      Прошла целая вечность, прежде чем Джейми пошевелился и вздохнул.

      – Таких звезд не видел с той ночи, когда мы зачали Фейт.

      Я удивленно приподняла голову. Мы редко упоминали Фейт – мертворожденную дочь, навеки поселившуюся в наших душах. Нам не нужны были слова, чтобы понять чувства друг друга.

      – Откуда ты знаешь, когда именно мы ее зачали? Я вот понятия не имею.

      Он медленно провел пальцами по моей спине и принялся ласково массировать мне ягодицы. Будь я кошкой, непременно бы замурлыкала.

      – Ну, могу и ошибаться, но мне всегда казалось, что это случилось в ту ночь, когда я пришел к тебе в аббатстве. Там в конце коридора было высокое окно; я посмотрел в него и увидел звезды. Решил – это знак. Словно звезды указывали мне путь.

      Я не любила вспоминать ту ночь в аббатстве Святой Анны, где Джейми едва добровольно не сошел в могилу. Тогда было страшное время. Дни, проведенные в смятении и тревоге, сменялись мрачными, полными отчаяния ночами. В памяти осталось лишь несколько ярких эпизодов, которые выделялись, словно расцвеченные первые буквы в древних церковных книгах.

      Бледное лицо отца Ансельма