Скажи пчелам, что меня больше нет. Диана Гэблдон

через темнеющий Ридж на прозрачный холодный небосвод, где поблескивала Большая Медведица. – Боюсь, до зимы не управимся. Придется вас немного потеснить, – закончила она со вздохом, глядя на отца из-под опущенных ресниц.

      – Что за глупости! – фыркнул он. – Наш дом – твой дом, и ты это прекрасно знаешь. К тому же лишние руки на стройке не помешают. Хочешь взглянуть?

      Не дожидаясь ответа, он осторожно уложил Джема на землю возле меня и поднялся. Затем выхватил из огня горящую ветку и кивком пригласил дочку пройти к скрытому темнотой прямоугольнику нового фундамента.

      Бри клонило в сон, но любопытство оказалось сильнее: улыбнувшись мне, дочка весело тряхнула головой и набросила на плечи накидку.

      – А ты пойдешь? – спросила она Роджера, вставая.

      Он с улыбкой отмахнулся.

      – У меня глаза слипаются. Завтра посмотрю.

      Бри ласково коснулась его плеча и направилась за отцовским факелом, спотыкаясь и бормоча проклятия. Джем даже не шелохнулся, и я накрыла его пледом.

      Мы с Роджером сидели молча, прислушиваясь к удаляющимся во мраке голосам, а когда те смолкли – к звукам ночи, потрескиванию костра и мыслям друг друга.

      Если они решились на такое рискованное путешествие – тем более учитывая опасности этого места и времени, – случилось что-то поистине…

      Роджер посмотрел мне в глаза и сразу догадался, о чем я думаю.

      – Да, все пошло наперекосяк, – сказал он со вздохом. – Хотя мы – особенно я – думали вернуться и исправить ситуацию. Но побоялись, что Мэнди не сможет там никого почувствовать.

      – Мэнди?.. – Я недоуменно посмотрела на потяжелевшее от сна тельце у меня на руках. – Кого она должна была «почувствовать»? И что значит «думали вернуться»? Постой!.. – Я протестующе подняла руку. – Ничего не говори: ты совсем обессилел. Еще успеешь рассказать. Главное, что вы здесь!

      Роджер с благодарностью улыбнулся – хотя в его улыбке сквозила усталость от пройденных миль, веков и трагичных событий.

      – Согласен.

      Мы еще немного посидели в тишине. Вскоре зять уронил голову на грудь, и я подумала, что он заснул. Однако когда подобрала ноги, чтобы встать и пойти стелить постели, Роджер вновь заговорил:

      – И еще кое-что…

      – Да?

      – Вы с Джейми когда-нибудь встречали человека по имени Уильям Баккли Маккензи? Или Бак Маккензи?

      – Имя знакомое, – нерешительно произнесла я. – Но…

      Роджер коснулся белого шрама от веревки у себя на шее.

      – Так зовут типа, который приказал меня повесить. А еще он мой дальний предок – правда, тогда этого никто из нас не знал.

      Мне показалось, он пытается оправдать мерзавца.

      – Иисус твою… Ой, прости. Ты все еще в некотором роде священник?

      Он улыбнулся; на усталом лице проступили глубокие складки.

      – Полагаю, это стало частью моей личности. Хотя я бы не стал возражать против «Иисус твою Рузвельт Христос!». Идеально подходит к ситуации.

      И Роджер в двух словах рассказал, каким образом Бак Маккензи