Александр Македонский: Сын сновидения. Пески Амона. Пределы мира. Валерио Массимо Манфреди

ночью змеи.

      – Ты воплотил мои сны и последовал за моим духом сквозь лес: бестелесный образ, как тень мертвых. Поскольку ты – часть меня и обладаешь божественной силой.

      – Это был не сон, – прервал ее Александр. – Я уверен, что видел все это наяву.

      – Бывают места и времена, в которых сон и реальность путаются; бывают люди, способные пересекать пределы реальности и уходить в края, населенные тайной. Когда-нибудь ты покинешь меня, и мне придется уйти из моего тела и улететь в ночь, чтобы видеть тебя, слышать твой голос, твое дыхание; чтобы быть рядом с тобой, когда я буду нужна тебе.

      Оба не проронили больше ни слова, пока солнце не поднялось высоко в небо. На Беройской дороге их встретил Гефестион. Александр спешился и побежал ему навстречу.

      – Как тебе удалось нас найти? – спросил он.

      – Твой Буцефал оставляет следы, как дикий бык. Это было нетрудно.

      – Что нового?

      – Ничего особенно нового сказать не могу. Я отбыл вскоре после вас. Но, наверное, царь так напился, что не стоял на ногах. Думаю, его помыли и уложили спать.

      – Думаешь, он вышлет за нами погоню?

      – Зачем?

      – Он хотел убить меня.

      – Он просто напился. А как только проснется, сразу спросит: «Где Александр?»

      – Не знаю. Мы много наговорили друг другу. Это трудно забыть обоим. И даже если отец захочет забыть это, всегда найдется кто-нибудь, чтобы тут же напомнить.

      – Все может быть.

      – Ты сказал Евмену про собаку?

      – Первым же делом.

      – Бедный Перитас. Ему будет плохо без меня: он подумает, что я его бросил.

      – Не только ему будет без тебя плохо, Александр. Я бы тоже не вынес твоего отсутствия – потому и решил отправиться за тобой.

      Они пришпорили коней и догнали Олимпиаду.

      – Приветствую мою царицу, – сказал Гефестион.

      – Здравствуй, мой мальчик, – ответила Олимпиада.

      И они вместе продолжили путь.

      – Где Александр?

      Филипп только что вылез из ванны, и женщины растирали ему плечи и спину льняным полотенцем.

      Подошел адъютант:

      – Его нет, государь.

      – Вижу, что нет. Надо позвать.

      – Я хотел сказать, что он уехал.

      – Уехал? Куда?

      – Никто не знает, государь.

      – А! – крикнул Филипп, швырнув на пол простыню, и, голый, начал широкими шагами расхаживать по комнате. – Я хочу, чтобы он сейчас же попросил у меня прощения за свои слова! Он выставил меня посмешищем перед гостями и женой. Разыщите его и немедленно приведите ко мне! Я разобью ему морду в кровь, я изобью его до…

      Адъютант побледнел и стоял, ничего не говоря.

      – Ты слушаешь меня, ради Зевса?

      – Я слушаю тебя, государь, но Александр отбыл вскоре после того, как вышел из пиршественного зала, а ты был слишком… слишком не расположен принимать меры в отношении…

      – Ты хочешь сказать, что я слишком напился, чтобы отдавать приказы? – заорал ему в лицо Филипп.

      – В действительности, государь, ты не приказывал, и…

      – Позовите