Солнечный луч. На перекрестке двух миров. Юлия Цыпленкова

Ни первое, ни второе мне не нравилось. Но выбрать все-таки было нужно.

      Я прошла к окну, забралась на подоконник с ногами и устремила взгляд на улицу. Несмотря на браваду, мне было тоскливо, а еще присутствовали неуверенность и растерянность. С мужем меня разделяло мироздание, с родными – половина Камерата. Я оказалась в полном одиночестве, какого не испытывала ни разу в жизни. Даже попав в Белый мир, я не была одна. Моя названая мать подобрала меня вскорости после того, как я очнулась в логове охо. А потом я была с Танияром, а когда и его не было рядом, то оставались Сурхэм и ягиры. Потом были илгизиты, потом Архам. А сейчас не было никого…

      – О, Хэлл, – протяжно вздохнула я и утерла слезинку, скользнувшую по щеке.

      Однако же слезы уж точно не могли мне помочь, и я попыталась вновь преисполниться боевого задора. Не вышло. Сейчас никакая бравада не помогала взять себя в руки. И пусть плакать я так и не стала, но настроение не улучшилось. Мне было по-прежнему одиноко и тоскливо.

      – Надо же, – я покачала головой и усмехнулась, – я ведь и вправду впервые в жизни должна полагаться только на себя и свои силы.

      От самого рождения и за все свои двадцать пять лет я не была столь беззащитна, как сейчас. Обо мне всегда кто-то заботился, опекал, защищал. Меня одевали, кормили, следили, чтобы не простыла. Несмотря на всю мою самостоятельность, на разум и деятельность натуры, за моей спиной всегда кто-то стоял. Мне не приходилось думать о насущных мелочах, они были данностью. А вот пришло время, когда тыл исчез, и осталась только я.

      В животе, еще более усиливая это чувство беспомощности, заурчало. Подтянув колени к груди, я обняла их и прижалась щекой. Чувство жалости к себе усилилось раза в два, и я захлюпала носом, однако до боли закусила губу, а после и вовсе обозвала:

      – Какая ты дайнани, ты просто нюня. Разве же жена дайна Айдыгера станет стенать и рыдать по любому поводу? Нет, не станет, иначе она недостойна своего мужа. Поняла меня, нюня?

      И, протяжно вздохнув, сама себе и ответила:

      – Я всё понимаю. Но что же мне делать?

      Пойти и раздобыть себе еды, а заодно и найти путь к свободе. Вот так должна действовать жена Танияра Айдыгерского.

      – Пойти и раздобыть, – повторила я вслух, вдруг преисполняясь вернувшегося боевого задора. После спрыгнула с подоконника и тряхнула кулаком: – Найти и съесть! Только так и никак иначе. Вперед! – воинственно велела я себе и направилась к выходу из покоев.

      Однако дошла только до двери. Уже взялась за ручку, но тут же обернулась и задумалась – не взять ли сразу саквояж? Что если я не смогу уже вернуться наверх? С одной стороны, если меня поймают с моей добычей, то полиции не миновать. А с другой – если меня обнаружат, то я оставлю здесь всё, что у меня есть ценного, а главное, книгу Шамхара. К тому же и внизу можно будет найти лазейку, а утром улизнуть, пока никто не видит, не бегая по всему замку.

      – Возьму.

      И вот уже после того, как саквояж был у меня в руке, я наконец покинула покои