Отмеченный. Часть 1. Яр Эгнейр

так думали. А теперь я в больнице. Приезжай как сможешь. К черту демонов, – я улыбнулся.

      – К демону чертов, брат. Ты теперь будешь постоянно на связи?

      – Постараюсь.

      – Отлично. Я свяжусь с тобой, как только мои дела стронутся в сторону возвращения.

      – Хорошо.

      Гектор закончил разговор.

      – Как мило, – сказал Клорр, вызвав улыбку на лице специалиста, – Со стороны не скажешь, что Вам больше двадцати. От силы четырнадцать.

      – Завидуете? – ответил я. Сотрудница улыбнулась еще шире.

      – Отчасти, – мистер Биэль подал мне диктофон, и вновь «поправил очки», – Нам необходимо кое-что уточнить.

      – Вы так и не сказали, что такого с этой царапиной, – я указал на телефон.

      – Сейчас всё поймете. Мы включим Вам то, что записал ваш аппарат после предполагаемого контакта, – объяснила специалист.

      От слов «записал после контакта» холодок пробежал по моей спине.

      – Хорошо, – спокойно ответил я, сдержав радостный порыв, возникший от осознания, что мой поход оказался не таким уж бесполезным. Выходит, у меня получилось сделать первую в истории человечества запись звуков, которые издает Аномалия.

      Сотрудница открыла свой кейс, достала ноутбук и небольшого размера громкоговоритель.

      – Запись акустического явления Эб-Гон у Вас удалась хорошо. По ней мы предположили, что Аномалия и Эб-Гон в самом деле взаимодействовали между собой, – сказала она, перематывая оцифрованную запись к нужному моменту, – к сожалению, шум, который мог сопровождать Ваше перемещение, не записался.

      Я кивнул, увидев, что файл длится всего сорок минут, вместо положенного часа. Диктофон выключился рано.

      Опрос начали с места, где заговорила «пластинка». Один из голосов не просто казался похожим на мой, он был неотличим от моего. Думаю, даже Гектор поседел бы, пытаясь различить мою речь, и речь «пластинки». Страшно слышать свой голос со стороны, понимая, что за тебя говорит что-то необъяснимое…

      Диктофон также отлично запечатлел и резкую смену шумовой обстановки перед реакцией Гиберта.

      Удивительно. Мои чувства и память, к которым я сейчас старался относиться с сомнением, в тот жуткий момент, оказались просто безупречными. Я убеждался в этом буквально каждую секунду прослушивания.

      Клорр пометил все мои комментарии к гибели Гиберта, и к моим безумно-яростным крикам в адрес Лесного, после чего на записи послышался звук глухого удара. Это было падение моего тела на дорогу Эб-Гон после контакта. Боясь пропустить малейший шорох, я замер. Всё, что происходило дальше – для меня было тайной.

      – Здесь шестнадцать минут тишины, – сказала сотрудница и посмотрела на Клорра, ожидая его разрешения.

      – Перемотай, если Марку тут нечего слушать.

      Специалист увеличила громкость и передвинула указатель времени примерно на половину. Сначала динамик воспроизводил только отдаленный шелест листвы и шумы самого диктофона, затем к этим звукам добавилось что-то странное. Этот новый шум был ненавязчивым и казался естественным. Будто воздух двигался с постепенным ускорением через небольшую фигурную