Когда босс – извращенец. Ирина Чарова

лучшие, самые внимательные охранники, которые обязательно заметят сигнал, который подал босс.

      Стоит мне только уверить себя, что очень скоро мы выберемся отсюда, как вдруг фонарик в руке босса резко выключается.

      – Тоже батарея села – равнодушно констатирует Азамат Рустамович.

      Нет, только не это…

      Обхватываю себя за плечи и до боли впиваюсь ногтями в кожу.

      – Босс… – дрожащим голосом зову я.

      – Что? – равнодушно доносится откуда-то из темноты.

      – Я боюсь темноты. В смысле, очень-очень боюсь.

      От страха становиться холодно.

      Чувствую, что босс всё еще рядом, но то, что я совсем не могу его разглядеть, приводит меня в ужас.

      – Я…Понимаете, у меня зрение плохое, я линзы ношу… – зачем-то говорю ему.

      Парализующий страх холодом разрастается по груди, заполняет конечности и медленно расползается по всему телу.

      – И что?

      – Мне врач в детстве постоянно говорил, что я скоро ослепну. От меня так пугал, чтобы я много не читала, чтобы глаза не напрягала, потому что зрение очень быстро падало.

      С каждой секундой понимаю, что контролировать себя становиться все сложнее. Я вот-вот впаду в истерику.

      Босс молчит, а я продолжаю.

      – Я с детства боялась, что открою глаза, и ничего не увижу. Только темноту. Я сплю с ночником постоянно, понимаете? – уже на высоких нотах заканчиваю я.

      Ужас от того, что я снова и снова открываю глаза и ничего не вижу, возвращает меня куда-то в детство.

      Умом я понимаю, что в лифте просто нет света, но это понимание находится где-то на поверхности, а страх…Тот самый страх из детства – он глубоко внутри.

      Где-то так далеко, что мне до него не дотянуться.

      – Ань… – совершенно другим голосом обращается он ко мне.

      Вся едкость куда-то исчезла.

      – Азамат Рустамович – быстро, порывисто дышу, чувствуя, что у меня начинается истерика.

      Воздуха не хватает и в голове рождается новый страх – что, если мы здесь задохнемся?

      Вздрагиваю от неожиданности, когда рука босса снова касается моей талии, только на этот раз там и остается.

      – Ань, все хорошо.

      Он уверенно притягивает меня к себе.

      От страха тело уже сотрясает мелкая дрожь.

      Вместо того, чтобы оттолкнуть его, сейчас я сама обхватываю его за шею, утыкаюсь носом в его грудь и крепко-крепко зажмуриваю глаза.

      Прямо будто плюшевого мишку обнимаю.

      То, что у этого мишки что-то бессовестно упирается мне в живот, я благоразумно решаю игнорировать.

      Бракованный немного.

      – Всё хорошо, Ань – вторая рука босса принимается гладить меня по волосам, а я еще плотнее прижимаюсь к его груди. – Просто закрой глаза и представь, что ты спишь. Ты ведь когда спишь, тоже ничего не видишь, верно?

      – Верно – шмыгнув носом, соглашаюсь я.

      Меня папа в детстве так успокаивал.

      Я как-то после посещения того врача проснулась среди ночи и от страха закричала на весь дом. Даже сдвинуться с места не могла, думала, что уже ослепла.

      Папа