Его отражение. Lana Kermel

на фоне своего окна в комнате. За спиной виднеются тёмные крылья, губы сжимают сигарету. Его взгляд направлен на руки, которые держит что-то вроде светоча или клубка огня, − давно хотела примерить на тебя такой образ. Буквально с первой встречи.

      Парень взял блокнот, поднял над лицом и его губы дрогнули в улыбке. А потом он присмотрелся, чуть удивился и даже принял вертикальное положение, рассматривая детали.

      − Таким ты меня видишь. Занятно, − парень серьёзно взглянул художнице в глаза, − если бы сказал, что это близко к истине и потому удивительно, что бы ты подумала?

      − Что Эрик Покровский невероятно самоуверенный засранец, − шепнула Ева ему в ухо, − но я и так знаю что права.

      Тихий смех в ответ, блокнот отброшен в сторону, и Эрик валит девушку на спину, нависает сверху, но взгляд по-прежнему серьёзный. Будто ищет что-то в ней, но находит только лукавую улыбку. Девушка коснулась рукой его густых волос, черных с едва уловимой нотой теплоты, игриво дёрнула. Эрик чуть прикрыл глаза, а потом лёг рядом:

      − Я серьёзно. В моем роду были ведьмы.

      − Правда? – Ева чуть приподняла брови, − ну твоя бабуля настоящая ведьма, без обид. Так что охотно верю.

      − Какие тут обиды, − хмыкнул, переплёл их пальцы, − Алессандра всем своим видом демонстрирует истинную суть. Не злись, она всегда такая. Сколько её помню, буквально единицы удостаивались тёплого взгляда и похвалы. Единственная девушка рядом со мной, которая бабуле может понравиться – выбранная лично Алессандрой. Так уж сложилось, что наш род всегда продолжал династию независимо от пола наследника. Фамилия передаётся, и девочки из семьи никогда не отпускаются, их мужья принимаются в род. Именно потому и женили наследников с точки зрения выгоды. Каждый избранник или избранница должны быть одобрены старшими рода.

      − А ты, неблагодарный внук, смеешь игнорировать рекомендации, − хихикнула Ева. Несмотря на иронию, очень внимательно слушала Эрика.

      − А я, как и мой отец, живу в двадцать первом веке и не следую дурацким традициям. Особенно если они мне не нравятся, – ответил Покровский, но между бровей появилась едва заметная складка, – Несмотря на древние правила, у отца другие представления о том, как должно быть. Он даже развестись умудрился. Хотя это первый случай вообще.

      − И что же? Ты свою маму не видишь?

      − Я не помню, только фото видел и после развода они с отцом вообще не общаются. Соответственно понятия не имею как она и где.

      − Так странно…

      − Что именно?

      − Ты рассказываешь мне о семье, хотя раньше уклонялся от этой темы, злился на мой интерес. Что же изменилось? Неужели рисунок так повлиял.

      − Почти, − Эрик улыбнулся одним уголком губ.

      Он действительно избегал подобных разговоров и довольно грубо обрывал любые вопросы. Сначала Ева обижалась, но потом просто привыкла и лишь изредка пыталась аккуратно выведать хоть что-то. Но Эрик верен себе, сохраняя молчание. Интуиция у девушки работала хорошо, потому она умудрялась задевать