Стоящие свыше. Часть VII. Полутысячелетняя дань. Бранко Божич

вы городите чушь… – выговорил Града.

      – Конечно, быть спасителем мира гораздо приятней, чем облапошенным дурачком, – проворчал тот. – Ничего, кроме информации, этого чудотвора не интересует.

      – Вы сами рассказали ему о цитате из дневника, – заметил Йера. – Зачем?

      – Я, возможно, был неправ. Я думал, что эта цитата, наоборот, прояснит для него что-нибудь и ему не потребуются воспоминания Грады.

      – Изветен, как вы не понимаете! – стуча зубами, отчаянно начал Горен. – Нет никакой разницы, хорош Хладан или плох! Он хочет узнать то, что пытался сказать мой отец! И, в отличие от вас, он не распускает сопли. Отец понимал, что может умереть, но его это не остановило. И меня не остановит тоже.

      – Ох, Града… Ты же никогда не любил чудотворов. С чего вдруг доктор Хладан тебе так понравился?

      – Потому что он действует против других чудотворов! Это же очевидно, Изветен!

      – Это вовсе не очевидно.

      Йера, чтобы прервать их бессмысленный спор, рассказал о встрече с Важаном.

      – Как вы думаете, Изветен, теперь они начнут эвакуацию? Если в понедельник я сообщу о заявлении профессора?

      – Думаю, да. Но не надейтесь, судья, что об этом немедленно узнает вся Славлена. Мне кажется, они объявят об эвакуации часа за два до ее начала. Иначе толпы сметут вокзал до того, как к платформам подадут поезда. Организовать перевозку миллионов людей – это не так просто…

      – А я думаю, чудотворам просто нет никакого дела до этих миллионов! – неожиданно для себя вспылил Йера. – Не сомневаюсь, о себе они позаботятся… Давайте спорить, Изветен, в день, когда рухнет свод, в Северских землях не будет ни одного чудотвора!

      – Я согласен с судьей, – сказал Горен, только что защищавший Инду. – Принимаете пари, Изветен?

      – Ну, так уж и ни одного… – Изветен улыбнулся в усы. – Я знаю людей, судья, и не обольщаюсь. Но пари приму.

      – Звонка, а ты? Со мной или с Изветеном? – ревниво спросил Града.

      – Я согласна со Жданой.

      – Ты что, все еще веришь в любовь чудотворов к людям, что ли? – презрительно хмыкнул Града.

      Их совершенно неуместный, беспечный разговор вывел Йеру из себя. Здесь, в тихом уютном дачном поселке, с девушкой под боком, под опекой Изветена (и без абсента) Горен совсем успокоился и растерял свои прежние страхи. Сутки пребывания в клинике его спокойствия не поколебали. А ведь теперь речь шла о настоящей угрозе! Изветен пояснял это тем, что страхи человека, особенно навязчивые, никак не соотносятся с реальной опасностью, но Йера видел другую причину: Града гораздо меньше стремился к медитациям. Как сказал доктор Чаян, экстатические практики вредны для нечудотворов, и, бросив ими заниматься, Горен немедленно пошел на поправку.

      – Но ведь надо, надо что-то делать! – эту фразу Йера выкрикнул в пространство.

      – Вы уже сделали то, что могли, судья, – вздохнул Изветен, – и сделали немало.

      24–25 августа 427 года от н.э.с.

      Ответа