Из города. Сборник стихотворений. Янаги

hasis>Посвящается тем, кто давно завершил свой путь, кто еще в дороге и кому только предстоит выбрать тропу, по которой идти.

      «Я ушел из города – ты молилась, мне бросая под ноги соль и сор. Предо мной как вена тропа стелилась и катилось солнцево колесо; я ушел из города без оглядки, меч был остр, натянута тетива, я ушел, сам с собою играя в прятки, забывая твои слова…»

      Я ушел из города – ты молилась, мне бросая под ноги соль и сор. Предо мной как вена тропа стелилась и катилось солнцево колесо; я ушел из города без оглядки, меч был остр, натянута тетива, я ушел, сам с собою играя в прятки, забывая твои слова.

      Я иду далеко, не смотря на звезды, раскидав грядущее наугад, я иду далеко, не считая весны, но приду – несомненно приду назад. Я приду, обменяв себя за монету у толпы на паперти за холмом, я вернусь – обездоленный и раздетый, со зрачками, подернутыми стеклом. Я вернусь, обернувшись змеиной кожей и вороньи перья в себе взрастив, ты, быть может, в город вернешься тоже, за молитвой меня, наконец, простив.

      Я дойду домой, как остынет вереск, и накрою дланью твои уста,

      Как луна слепая целует церковь в исчезающий остов ее креста.

      «Дорогой мой рыцарь, я знаю, как сильно устали вы от пути, как противен вам шорох листвы под подошвами лат и каким неправдивым вам кажется рыцарский постулат, оттого что нет четкого плана, куда идти. Дорогой мой рыцарь, я знаю, расколот ваш крепкий доспех и затянуто сердце в тугие узлы ветров, и полгода уже вы не видите новых снов, песни бардов у вас вызывают лишь нервный смех, мой прекрасный, я знаю, ваш город сожжен дотла и об ваши же кости давно затупился меч. И я знаю: вам нечего больше беречь, и что в целом у вас не очень идут дела, но послушайте, Рыцарь…»

      Дорогой мой рыцарь, я знаю, как сильно устали вы от пути, как противен вам шорох листвы под подошвами лат и каким неправдивым вам кажется рыцарский постулат, оттого что нет четкого плана, куда идти. Дорогой мой рыцарь, я знаю, расколот ваш крепкий доспех и затянуто сердце в тугие узлы ветров, и полгода уже вы не видите новых снов, песни бардов у вас вызывают лишь нервный смех, мой прекрасный, я знаю, ваш город сожжен дотла и об ваши же кости давно затупился меч. И я знаю: вам нечего больше беречь, и что в целом у вас не очень идут дела, но послушайте, Рыцарь,

      Я знаю, что утро сменяет ночь, что дорога не будет петлять без конца вдали, что швартуются в новой гавани корабли, и все птицы с юга стремятся куда-то прочь, дорогой мой рыцарь, я знаю, придет июнь, его сменит август – мы встретимся с вами вновь, знаю, что с лица вы однажды сотрете кровь и услышите имя свое в звоне тонких струн. Дорогой мой, я вижу, что в трещинах ваших доспехов уже проросли цветы, сердце в путах лишь громче стучит на забаву снам, город новый заложен, в нем бардов слышны голоса, и у каждого – свои горести и мечты.

      Дорогой мой рыцарь, поверьте, не кончен путь – лишь доспех подлатать и чуть заточить клинок. В песнях бардов все сказки читаются между строк, это значит, вы точно придете куда-нибудь. Мы историю вашу знаем не первую сотню лет: умирая к полуночи, вы возродитесь опять, чтобы лучшую истину снова нам рассказать:

      Если где-то есть тьма – обязательно будет свет.

      «Здесь, меж сырых камней, ткется речная ржавь, я выдыхаю дым – цветом в твои глаза. Знаешь, я в этом городе путаю сон и явь, в миг забываю все, что хотел сказать, честно признаться, имя – и то забыл, помню лишь пару звуков, не зная, как их сочесть. Все, что осталось в памяти – это ты. Я прихожу домой, часы отбивают шесть, город взгрызает меня, топит в речной пыли, в глотку вливает джаз – я завожу мотор…»