Приручить Сатану. Софья Бекас

была Ада, – Ада ли? – которая в каком-то лихорадочном припадке то тряслась всем телом, словно от холода или страха, то пыталась подняться на задние лапы и выпрямиться во весь рост, чего не позволяли сделать тонкие собачьи конечности. Платье, в котором выходила на прогулку девочка, смотрелось теперь особенно сюрреалистично на существе, застрявшем своей формой между человеком и животным; Ева заплакала от переполнявших её бессилия и страха.

      В бок девушки впилось что-то острое: большая лохматая и порядком ободранная собака держала в зубах ветку и тыкала ею Еву, требуя, чтобы та обратила на неё внимание. Впрочем, совсем скоро девушка стала сомневаться, что ей от неё что-нибудь нужно: пёс был явно не в себе, как и множество других бродячих животных, которых, к слову, становилось всё больше и больше.

      Очнувшись от первичного шока и взяв себя в руки, Ева огляделась. На площадке никого, кроме неё и целой стаи бешеных собак, не было, даже Саваоф Теодорович куда-то бесследно испарился, словно не ходил и не разговаривал с ней пять минут назад. Ева ещё раз посмотрела на существо, которое когда-то было Адой и сейчас пыталось выговорить что-нибудь человеческое (что, по правде говоря, звучало довольно жутко), и задумалась. Ведь такого не бывает, этого… Не может быть… Облегчённая, но неестественная и неуместная в данной ситуации улыбка, словно полупрозрачный луч солнца, выглянувший из-за дымки облаков, появилась на её лице: этого не может быть! Это всё её личный, персональный бред! Ева медленно поднялась, отряхнулась и тихо засмеялась. Много лет назад она уже думала, какое чувство испытывает безумец в своих галлюцинациях и может ли им противостоять, осознавая, что всё, что он видит – иллюзия, нарисованная собственным воображением, и уже имела случай узнать ответ на это вопрос. Галлюцинации бывают визуальные, бывают слуховые, но не бывает осязаемых галлюцинаций… Тактильных… Разве только очень и очень редко, так редко, что можно сказать никогда. Ева стала осторожно подходить к корчившемуся на земле существу и протянула руку. Перед тем, как дотронуться до странного подобия собаки, в памяти девушки почему-то всплыли слова Марии: «Раз уж мы… Всё это затеяли, то надо идти до конца. Или хотя бы плыть по течению». Ева положила ладонь на голову существа и сразу отпрянула, вполне ясно ощутив тепло и мягкость шерсти. Это был не бред.

      Собакам тем временем надоело бездействовать. Они разом требовательно взвыли, зарычали и вдруг… Поднялись на задние лапы, как люди. Пёс с веткой в зубах, который до этого тыкал девушку в бок, положил свою грязную лапу ей на плечо и заупокойным голосом спросил:

      – Ты в квартире живёшь? В тёплой квартире? Аккуратной и чистой? А мы вот по подворотням бродим, как неприкаянные… И ты нас не боишься. Пошли к нам в гости?

      Остальные собаки тоже заголосили, вполне дружелюбно убеждая её пойти с ними, однако Ева их не слышала и дружелюбного тона не замечала. Крик застрял где-то в горле; она сбросила лапу со своего плеча и кинулась прочь, расталкивая вставших плотной