Султан и его гарем. Георг Борн

Лаццаро, – я принес к тебе покойницу, ты должен выкопать могилу.

      – Сейчас, ночью?

      – Я подожду, пока ты это сделаешь, – отвечал грек, опуская на землю тяжелый сундук.

      – Ты не слуга ли принцессы, живущей здесь, в Скутари?

      – Ты угадал. Вот тебе плата! – сказал грек, подавая могильщику кошелек.

      Это сделало могильщика гораздо сговорчивее. Он поблагодарил грека и пошел копать могилу.

      В это время Лаццаро наклонился к сундуку, в котором лежала Сирра, но было так темно, что нельзя было разобрать, для чего он это сделал. Затем он снова закрыл сундук и понес к тому месту, где могильщик рыл могилу.

      Могилы в Турции роются неглубоко, поэтому яма для Сирры была выкопана очень скоро.

      Сундук, в котором лежала несчастная, не подававшая ни малейшего признака еще не угасшей в ней жизни, был опущен в могилу и засыпан землей и на ней сделан бугор, чтобы обозначить место могилы.

      Все было кончено.

      Грек простился с могильщиком и вернулся назад к карете, в которой доехал до дворца принцессы.

      Войдя во дворец, он узнал, что принцесса уже спальне.

      Тогда он сел в лодку и приказал везти себя в Галату.

      Он отправился к старой Кадидже.

      В Галату еще царило большое оживление, в ее лачужках раздавались крики, смех и песни.

      Лаццаро дошел до дома Кадиджи, она уже давно возвратилась и сейчас же на его стук отворила дверь.

      Лаццаро вошел на темный двор.

      – Все ли сделано? – спросила Кадиджа.

      – Я принес тебе доказательство, что черный гном мертв и похоронен, – отвечал грек, вынимая что-то из-под широкого верхнего платья, – вот, возьми!

      На дворе было темно, но из полуотворенной двери в дом пробивался слабый луч света.

      – Что это такое? – спросила гадальщица.

      – Рука мертвой, – отвечал злодей. – Теперь у тебя есть доказательство! Спокойной ночи!

      Старая Кадиджа не могла не вздрогнуть, она держала в руках холодную, как лед, руку Сирры, руку, которую Лаццаро оторвал у мертвой.

      Лаццаро оставил дом, а Кадиджа все еще продолжала держать руку покойницы; она не знала, что ей с ней делать, у трупа теперь недоставало левой руки; что, если, как думала Кадиджа, покойница явится потребовать эту руку назад?..

      XX

      В чертогах смерти

      Прошло около получаса после того, как грек Лаццаро оставил кладбище, и могильщик вернулся в свой маленький сторожевой домик. Свеча в его спальне потухла. Могильная тишина и глубокий мрак покрывали могилы, камни и деревья; но вот в кустах, близ стены, что-то зашевелилось – и в отворенные ворота кладбища длинной вереницей стали проникать человеческие фигуры. Можно было насчитать до семи таких фигур – все похожие одна на другую. Когда они выходили на слегка освещенное место, видны были их оборванные кафтаны, а у каждого – зеленая арабская головная повязка, ниже ее, на полузакрытом лице сверкала узкая золотая маска. Безмолвно, как сонм духов, пробирались они между