Возрожденные полки русской армии. Том 7. Группа авторов

причем работа здесь была очень тяжелая, однако случай помог им избавиться от нее. Дело в том, что проживающий в городе Белграде бывший правитель Албании Ахмет-бей Зогу, поддерживаемый верными ему албанцами, решился на переворот в Албании, где в управлении страной были просоветски настроенные политические деятели.

      Обратившись, конечно неофициально, за поддержкой своей операции к русским частям, Ахмет-бей Зогу нашел живой отклик в эскадроне киевцев, согласившихся помочь ему овладеть Албанией с целью изгнания оттуда большевиков.

      В 24 часа эскадрон киевцев снялся с работ на руднике и отправился в город Дебар на албанской границе, где происходило формирование отряда для похода в Албанию. Русский отряд, в котором главную часть составляли киевцы, имел горную батарею и пулеметную команду.

      Оба отряда, русский и албанский, из сторонников Ахмет-бей Зогу, численностью до 2000 человек, перешли границу и в тяжелом бою наголову разбили противника и при ликовании населения вошли в город Тирану. Большевики из Албании были изгнаны.

      С тех пор эскадрон киевских гусар, перенесший тяжелые бои с советскими войсками на Юге России, пройдя через страду эвакуации и Галлиполи, отбыв службу охраны границ Сербии, вкусив горькой доли на тяжелых земляных и рудниковых работах в Сербии и затем ставший снова на борьбу, но уже в Албании, был зачислен на албанскую службу. Отряд имел блестящий вид, сплочен, хранил традиции и находился в твердых руках своего любимого командира, полковника Берестовского. По заверению правителя Албании, короля Ахмет Зогу, данному им в феврале 1926 года, вскоре после завоевания им страны, русский отряд может пребывать на албанской службе сколько пожелает.

      Такова краткая история жизни и деятельности киевских гусар.

      Сгруппировавшиеся в большом количестве в Париже офицеры-киевцы образовали «Объединение киевских гусар», находившееся в прямом подчинении начальнику всей русской кавалерии, а через него председателю Русского Общевоинского Союза за границей.

      Трудность собирания деталей эпизодов войны в условиях нашего рассеяния, частая противоречивость в поступающих ко мне материалах вынуждали меня, для достижения исторической правды, изображать события так, как они мне представлялись истинными, на основании веденного мною дневника войны, приказов и официальных описаний и только в редких случаях – личных воспоминаний.

      Эта трудность усугублялась и из-за полной гибели в 1918 году очень ценного полкового архива и полкового музея в 5-м запасном кавалерийском полку, который был расположен в городе Балаклаве Харьковской губернии. Туда с объявлением мобилизации в 1914 году были отправлены на хранение архив и музей полка. Весной 1918 года, при занятии этого города большевиками, ими были сожжены все хранилища 5-го запасного кавалерийского полка.

      Погибли труды старейшего гусара-киевца полковника И.Ф. Фомицкого259, 27 лет прослужившего в полку, создателя, собирателя и хранителя полкового музея Киевского гусарского полка.

      С.

259

Фомицкий Иван Ф., р. в 1869 г. Окончил реальное училище в Гродно, Елисаветградское кавалерийское училище (1890). Полковник 9-го гусарского полка. Георгиевский кавалер. Хранитель полкового музея. Весной 1918 г. в Балаклаве, затем в гетманской армии, 2 ноября 1918 г. назначен командиром 21-го Нижинского конного полка. В Добровольческой армии и ВСЮР с конца 1918 г. Участник Бредовского похода. В эмиграции в Польше. Умер 27 апреля 1947 г. в Радоме (Польша).