(Не) любимая. Ирина Чардымова

глаз хлынул не контролируемый поток слёз. Поэтому больше ничего не сказав, я закрыла лицо руками и заплакала.

      – Так, тихо, тихо, тихо, – стал нашёптывать Горский, который тут же обнял меня и крепко прижал к себе. – Ты чего, Кира? Ну, ты чего?

      Но в его объятиях я плакала ещё сильнее, потому что больше не могла держать эту боль и обиду в себе. А боль эта появилась не сейчас, она копилась годами. А вчерашняя ситуация была лишь последней каплей в сосуде моего терпения и боли.

      Поэтому сейчас, больше не в силах всё это держать в себе, я изливала эту боль в слезах на груди совсем постороннего мне человека.

      А он просто меня обнимал, гладил по голове и тихо нашёптывал:

      – Всё будет хорошо. Слышишь, всё у тебя будет хорошо.

      ***

      – Ты уверена, что ничего не хочешь мне рассказать? – поинтересовался Горский, когда я немного успокоилась.

      – А зачем? – задала я вопрос скорее себе, чем ему.

      – В смысле зачем? – явно не понял он. – Кира, у тебя проблемы, и как я понял большие. А я могу тебе помочь.

      – Артём Александрович, – вновь обратилась к нему я, но он прервал меня.

      – Кира, называй меня просто Артём, и давай уже на ты, ладно? – попросил он.

      – Но я, – попыталась было возразить я.

      – Кира, – он серьёзно посмотрел на меня.

      – Хорошо, – улыбаясь, согласилась я, – я попробую.

      – Вот и отлично. – Одобрил Горский. – Так что у тебя произошло? Ты с родителями поругалась?

      – Не с родителями, а с мачехой и отцом. – Ответила я. – Они упрекнули меня, что я поздно пришла домой, что пагубно влияю на их дочь, ну и всё в этом роде. – Вкратце поведала я.

      – Ладно, это я понял. – Вздохнул Артём. – А как ты на улице посреди ночи оказалась?

      – Они сказали, что если меня что-то не устраивает, я могу собирать вещи и уходить. – Ответила я, а на глаза снова навернулись слёзы.

      – И ты ушла? – подталкивал меня Горский к дальнейшему рассказу, который давался мне с большим трудом.

      – Я не могла там больше находиться. – Честно призналась я, и предательская слеза снова скатилась по моей щеке.

      – А твой отец, как он вообще отпустил тебя ночью одну, неизвестно куда?! – возмутился Горский. – А если бы я тогда не приехал, с тобой невесть что могло бы произойти! А он даже не вышел, не посмотрел где ты!

      Но увидев, что слёзы вновь текут по моим щекам, Артём вновь присел около меня и, вытерев слёзы с моих щёк, тихо сказал.

      – Всё будет хорошо, я тебе обещаю. А теперь давай пообедаем, если честно я очень голодный, потому что времени уже два часа. – Предложил он, но я молчала.– Кира, не молчи, я тебя приглашаю на обед. – Крикнул он мне из соседней комнаты, куда, как я поняла, он ушёл переодеваться.

      – Артём, я не думаю, что это удобно. Вы, то есть ты, и так на меня сегодня много своего времени потратил. – Решила культурно оказаться я, хотя тоже была очень голодной.

      – Так, Белозёрова. – Строго обратился ко мне Горский. – Отказы не принимаются. – Он снова присел около