Черное Солнце. Клуб Пяти. Стас Свобода

что там происходило, непонятно. – С Федькой пока еще не кончено. Но… Жорик, мы так и не выбрали место для следующей встречи. Звоню, пока помню.

      – В двенадцать ночи? – возмутился Жорик, но Вася был верен себе, и злиться на него все равно, что на дождь или ветер.

      – Пока вспомнил, Нинка ведь тоже сейчас на нервах из-за своего допуска, – Вася кисло улыбнулся. – Один я, как дурак, со своими проблемами.

      – Тогда… – Жорик задумался, стараясь деликатно обойти эту тему. – Может, кладбище поездов?

      – Не, далеко, и зимой не то. Не уверен, что мы доедем туда, – признался Вася. – Как насчет заброшки на Мечникова?

      Жорик задумался. Мечникова он не знал, но недалеко оттуда жил Вася, так что можно зайти к нему, а уже потом пойти в заброшку. Жорик обдумал эту идею со всех сторон.

      – Хорошо, я возьму фонарик. Чья очередь рассказывать историю? – Жорик не помнил, кто шел после Нины.

      – Моя, нот вари, – Вася хмыкнул в очередной раз и попрощался. Больше им не о чем было говорить, Жорик и не стал.

      Положив трубку на телефон, он сел на кровать. Заброшка на Мечникова. В доме недалеко от кладбища они нашли призрак мальчишки, который им померещился. Конечно померещился, они же не из тех глупцов, которые верят в существование призраков и фей. Но такое чувство, что скоро они поверят и в танцующих крылатых единорогов. От этой мысли Жорику стало тошно.

      И все же стоит пойти. Хотя сейчас комендантский час, он возьмет свой паспорт, и его не остановят. Решившись, Жорик вышел на улицу, нырнул в снегопад туда, где остановка. Автобусы уже не ходили, это он не предусмотрел. Сев на лавочке, под светом фонарей, он уставился на дорогу, по которой медленно брела согбенная фигура. Какая-то старушка вышла на ночь по своим делам, и теперь пытается вернуться домой. Жорик мысленно посочувствовал, но не поднялся, полагая, что есть проблемы, с которыми лучше справляться самому.

      А Федьке он поможет.

      За гранью

      Кресло извернулось, подставляя подлокотник под руку Ноэля, и тот погладил своего ребёнка. Ноэль любил их одинаково, всех детей, больших и маленьких, вечно голодных, вечно жаждущих чужого тепла с плотью. И если они доберутся до этого мальчика, Ноэль сможет их снова покормить. Как жаль, что одного человека надолго не хватает.

      – Ноэль, ты снова не позавтракал, – Асгерда появилась откуда-то из мрака, единственное светлое пятно в этом месте: белокурые волосы стянуты в толстую косу, синие глаза напоминают о северном холоде, а светлая рубашка и брюки слишком легкие для зимних прогулок. И все же Асгерда ходила в этот мир легко одетая, чего Ноэль никак не понимал.

      – Мне совсем не нужна еда, – напомнил он, и на его руку протестующе пища упал крылатый глаз. Ноэль вытянул ладонь, позволяя глазу ползти по руке к шее и выше, и зарываться в волосы, добравшись до них. Оттуда выглянул еще один глаз, и с яростным писком вытолкнул пришельца.

      – Да неужели? – Асгерда сунул ему в руки дымящуюся коробку, в которой плавало что-то длинное и бледно-желтое. – То-то ты все детство