Обыкновенный мир. Лу Яо

пару ходок, Шаоань почувствовал себя страшно усталым. Он вымыл лицо и плечи в реке, обтерся полотенцем, которое висело у него на плечах, и натянул драную рубаху. Потом Шаоань присел под ивой у воды и стал вертеть самокрутку.

      Не успел он сделать первую затяжку, как услышал позади себя шаги. Шаоань повернул голову и увидел Жунье. Господи, откуда она здесь?

      Шаоань был удивлен, счастлив, взволнован и напуган. Он вскочил на ноги и открыл рот от удивления. Жунье подошла к нему, но он не знал, что сказать. Наконец тихо промямлил:

      – Как ты…

      – Сегодня воскресенье. Я еще вчера приехала… – Жунье залилась краской. – Поливаешь?

      – Ну да… – Шаоань вытер влажным полотенцем горячие капли пота с лица. – Пшеница вон почти высохла…

      – Так разве на коромысле наносишь? – Жунье присела на круглый камень рядом.

      Шаоань неловко опустился на прежнее место. Они сидели недалеко друг от друга.

      – Ну, чего тут, всего пару грядок… – ответил он Жунье.

      Они сидели в напряжении и оба бросали невольные взгляды в сторону домов, стараясь понять, наблюдает ли кто-нибудь за ними. Но стоял полдень, и уставшие землепашцы спали. Только с реки доносился монотонный хор кузнечиков да редкие крики случайных петухов из деревни…

      В этот миг с дальних перевалов долетела вдруг переливчатая песня хлебороба. Шаоань и Жунье сразу узнали голос задорного старика Тянь Ванью из их деревни. Он явно шел к выселкам по тропке с горы. Шаоань и Жунье переглянулись и невольно рассмеялись, а потом, затаив дыхание, стали слушать его сладкий и вместе с тем горький напев:

      До угорка я бежал —

      Все ботинки изорвал,

      Ты же просто не пришла —

      Обманула, провела.

      На коне я прискакал —

      Для тебя все не удал.

      У воды мы сядем рядом —

      Сохну под твоим я взглядом.

      Лилий цвет с соседних гор

      По ложбиночкам пошел —

      Что на сердце, не томи,

      Всю мне правду расскажи…

      Эта песня словно пелась им обоим. Они сидели с пылающими лицами.

      – Шаоань… ты… – Жунье бросила на него смущенный взгляд.

      Шаоань протяжно вздохнул и склонил голову.

      – Эй, Жунье! Жунье-е-е! – с другой стороны дороги донесся протяжный крик Тянь Футана.

      Они испуганно обернулись и увидели его, стоявшего на обочине деревенской дороги. Он явно видел их, но не подходил, а звал издалека:

      – Жунье, иди есть, мать ждет…

      Жунье так разозлилась, что прикусила губу и не ответила отцу.

      Шаоань поспешно встал, подтащил ведра к реке, набрал воды и, не сказав ни слова, полез на склон, низко опустив голову. Жунье пришлось тоже встать. Она расстроенно побрела вдоль реки к деревне. Секретарь Тянь увидел, что дочь идет назад, повернулся и зашагал прочь.

      Не успели они поговорить, как их разогнал крик Тянь Футана…

      Жунье вернулась домой сердитой. Ее новенькие туфли были