Сожженные земли. Лишний. Анна Щучкина

тебя зовут? Как ты себя чувствуешь?

      Она молчала.

      – Почему они на тебя напали?

      По-прежнему тишина.

      Когда мы добрались до комнаты, я усадил ее на свою кровать и попросил Эжена принести влажное полотенце – обтереть шерсть и одежду.

      Затем я попытался осмотреть ее ногу, но она начала сопротивляться, дергая искривленными руками, будто пыталась что-то объяснить мне.

      А затем она открыла рот и показала дрожащим пальцем на него. Вместо языка был обрубок.

      – Это тоже… капитан Вильям?

      Она помотала головой.

      Я пошарил в тумбочке и нашел то, что успел прихватить в библиотеке, – блокнот с ручкой. Железные отмычки лежали там же.

      – Ты умеешь писать?

      В ответ она быстро закивала, неловким движением выхватила у меня из рук блокнот и написала:

      Мне нельзя здесь находиться. Я вылечусь сама, не переживай. Справлюсь.

      Я дочитал до конца, и в груди у меня что-то защемило. Сколько же раз она сталкивалась с таким обращением, если спокойно писала «справлюсь»?

      – Где ты живешь?

      Она написала:

      Неважно. Здесь мне не место. Сейчас мне лучше уйти, чтобы у тебя не было неприятностей.

      Эжен вернулся из душевой комнаты и молча протянул полотенце.

      Она поспешно встала, не выпуская из рук блокнот и ручку. Потом, как будто вспомнив про них, быстро протянула мне, чуть не потеряв равновесие.

      Я покачал головой.

      – Оставь себе.

      Поколебавшись, она прижала к себе блокнот и благодарно кивнула.

      – Как тебя зовут?

      Она мягко улыбнулась и начала выводить на бумаге буквы.

      Эжен рядом кашлянул. Я посмотрел на него – он сложил руки на груди и угрюмо уставился на существо. Она оторвала и сунула мне в руку листок, а затем, опустив голову, захромала к выходу. Эжен проводил ее взглядом и отшатнулся, когда она проходила мимо него.

      На листке было написано короткое имя всего из двух букв:

      «Бо».

      А я внезапно осознал, что прекрасно понял все, что она написала.

      Это был мой язык.

      Глава 6

      Эпоха великого переселения определила дальнейшее развитие Таррвании. Еще семь тысяч лет назад первые дитто освоили эти территории и сделали их пригодными для жизни. Но главный закон дитто гласил – в согласии с существами. Этот закон был отменен последним императором из дома Фуркаго.

Керрик, главный армиртор Бастарии. «Хроники Таррвании», том X

      Александр

      Где я?

      В голове крутились мысли о Канзасе.

      Я помнил, что вчера ложился в свою кровать. Но сейчас же я стоял на широком плато, высоко над землей.

      Это была практически вершина одной из гор, которую постепенно окутывали брызги ярких рассветных лучей. Гряда тянулась справа и перетекала в горы прямо передо мной. Внизу лежал лес.

      Но главный вопрос был другим: каким образом я оказался на плато?

      Некоторое время назад я очнулся на земле полностью одетый и экипированный,