Дети отцов. Сергей Макаров

уже повидал и послушал. Он давно знал, что перед возможностью получить наследство растворяется, как дымка, любое родство, уступая желанию человека получить если не все наследство, то хотя бы большую его долю. Но нередко легкое удивление все же появлялось, и он его не отгонял и не выдавливал, а продумывал.

      Вот Ирина Ласкарина – дочь своего отца. Вот пятеро ее дядей – родных братьев ее отца. То, что судятся родственники, Виктора ничуть не удивляло: судятся между собой даже родители и дети, как бы дико это ни звучало. И братья, и сестры судятся; а уж дяди с племянницами – так это при наличии спора, считай, вообще дальние друг другу родственники.

      Но что все же заставило младших братьев Федора Ласкарина вот сейчас взять и пойти судиться с его дочерью – наследницей всего бизнеса? Понятно, что неудовлетворенность своим положением – это чувство точно подтачивает троих человек из пяти. Понятно, что они боялись брата Федю, крутого нравом – но так и дочь Феди крута нравом, а ее они явно не боятся. Значит, кто-то за ними стоит, кто-то пообещал им всемерную поддержку, только бы они впятером – непременно впятером! – согласились подать иск к племяннице.

      Так, значит, важно, чтобы истцами были все пятеро братьев Федора Ласкарина. Может быть, если хотя бы одного уговорить выйти из процесса, атака захлебнется и провалится?

      Тут дорога, ведущая к ресторану, закончилась, уткнувшись прямо в крыльцо ресторана. Швейцар, узнав постоянного посетителя, уже открывал ему дверь и приветствовал его.

      «Надо будет додумать и обсудить с Володей» – дал себе установку Виктор, заходя в ресторан и приветствуя швейцара. Даже будучи занят размышлениями, Виктор всегда оставался безукоризненно вежливым.

      Владимир радостно приветствовал младшего брата (то есть, теперь, получается, среднего? Но Владимир не задумывался о подобных несущественных тонкостях, ведь для него и Витя, и Вася – оба были младшими братьями). Он встал из-за стола и крепко обнял его. Раны его после покушения у стен Зюзинского суда зажили полностью, теперь он мог не ограничивать себя в мощи проявления своих чувств.

      Внешне это смотрелось, как будто добрый медведь обнимает тигра.

      – Так, о чем нам надо поговорить? – спросил Виктор, когда они уселись за стол и сделали заказ.

      – Как мне вести дело Шишманова. Даже не знаю, с какой стороны к нему подступиться.

      – Хорошо. Но позднее. Пока что расскажу о Ласкариной. Она мне только что позвонила, когда я выходил из офиса.

      – Что случилось?

      – Она сегодня подловила троих своих ленивых дядей, когда они вместе обедали, и налетела на них с вопросами, зачем они пошли в суд.

      – Бой-баба! – с восхищением прокомментировал Владимир. – Все снесет, всего добьется.

      – Бой-баба – это, конечно, да, но пока что она ничего не добилась – они попросили ее удалиться.

      – Представляю, как они перепугались! – со смехом продолжал представлять Владимир. – У меня сложилось впечатление, что те ленивые дяди – вряд ли храбрые. А вот племянница у них – огонь!

      – Это да, – улыбнулся Виктор. – Но пока что этот огонь