Артефакты. Артем Лукьянов

мажешь… Я даже не знаю, что за волшебная слюна у тебя… И жжение не ощущаю совсем.

      От этих слов на ее лице снова «зажглась» улыбка. Ньюта обильно плюнула на ладони и равномерно размазала густую слюну в руках. Немного смущаясь и как-то виновато посмотрела ему в глаза, и, присев на корточки, провела увлажненными ладонями по паху. Брод тяжело вздохнул и резко отстранился. Кровь прилила в таз, голова же его наоборот закружилась.

      – Ньюта… Послушай… Это ж уже не смазывание ран.

      Она хотела было опять спрятать лицо в ладони и заплакать, но Брод мягко перехватил их и положил себе на плечи. На глазах Ньюты опять выступили слезы.

      – Что со мной не так!? – слегка резко выдала она, глядя полными слез большими глазами.

      – Да все так, Нью… Ты ж сама видишь, на сколько все так.

      Он взглядом вниз указал на орган, который втянул в себя уже достаточно крови со всего тела и не думал на этом останавливаться.

      – Ты не должна делать подобное в качестве благодарности, понимаешь? Это неправильно.

      – Но почему? В моем народе издревле так заведено благодарить мужчину-заступника… Ты ж спас меня, значит хочешь иметь своей женщиной. Разве нет?

      – Откуда ты вообще помнишь, как было в вашем народе? Тебя ж, как и меня, с 5-и лет забрали у родителей – удивился Брод.

      Она подняла голову и с улыбкой посмотрела ему в глаза.

      – Я, последняя из Нуба… Мою маму с позором выгнали из племени, когда старейшина узнал, что она вступила в эмбриональную программу Патруля… Она в изгнании скиталась в поисках своего уголка пока где-то в овраге среди горы мусора не родила меня… Старейшина племени послал людей, сильных воинов, чтоб изловить ее и меня и убить, потому что само существование нас с мамой было пятном позора для общины.

      Внезапно ее лицо изменилось. Улыбка сошла с него. Глаза заблестели и с них крупными прозрачными каплями потекли слезы.

      – Мама защищала меня до конца. Три воина били ее мачете по голове, спине, рукам, но она до последнего, истекая кровью, закрывала меня от них… Я запомнила ее лицо, ее глаза… В какой-то момент они просто устали рубить и ушли, а мама была все еще жива. Она лежала, накрыв меня своим изрубленным телом, как одеялом, и напевала мне песню о нашем племени… Я помню ее губы. Они были ярко-красные от крови…

      Брод привлек ее к себе и очень крепко обнял. Ее дыхание участилось и губы слегка приоткрылись. Брод, видя, что она и сама не знает, что дальше делать, но смущается все сильнее, нежно провел своей ладонью по ее мелким и частым кучерявым локонам. Потом сделал это еще раз, но другой рукой.

      – Ньюта, ты самая чудесная. Я тебя люблю очень сильно… Как маму, как родную сестру – прошептал он ей нежно в ушко.

      Она замерла, будто услышав нечто совсем неожиданное, сама немного отстранилась и уставилась на него широко открытыми удивленными глазами. Ее лицо медленно расплывалось в широкой белозубой улыбке. Брод снова прижал к себе и крепко поцеловал в щеки и шею. Ньюта глубоко вздохнула.

      – Как мать и сестру? – переспросила она.

      Брод,