Пешка. Яна Алимова

и все твоей старой слонихе расскажу про то, где ты была в ту ночь, и чем ты занималась.

      Галина снова надолго замолчала. Светлана не торопила. Зачем? Каждая минута молчания тоже стоит денег.

      – Вы осуждаете меня? – спросила Галина.

      – Я никогда никого не осуждаю. Кто я такая, чтобы судить? – ровным голосом ответила психолог. – Кроме того, вы пришли ко мне за тем, чтобы разобраться. Вот и давайте разбираться. За одобрением или обсуждением – это не ко мне.

      – Но вы не знаете самого главного! – промолвила бедная женщина.

      – Я внимательно слушаю вас, Галина.

      – Мне кажется, что вы все уже знаете обо мне. У вас такой проникновенный голос и, наверное, взгляд тоже. Жаль, нельзя на ваших сеансах смотреть друг на друга, – Галина помолчала несколько секунд. – Из меня сделали проститутку, и я по сей день ею и являюсь.

      – Простите, Галина, но я не вполне понимаю, что значит «сделали»? Вас принуждали? Шантажировали?

      – Да! Вы позволите я продолжу и расскажу все по порядку.

      Светлана снова провела рукой над затылком у Галины, ничего не ответив. Галя в этот момент вновь почувствовала необычайную легкость и спокойствие и, не дожидаясь ответа психолога, продолжила:

      – Я очень испугалась, что мерзавец пойдет к моей бабуле и все ей расскажет. Поэтому я быстро сказала ему: «Хорошо! Я приду! Как скажешь». Так я стала собственностью, рабыней Валеры.

      На слове «рабыня» Светлана вздрогнула, вспомнив, как Андрей иногда говорил: «Ты – моя рабыня!»

      – В эту квартиру я стала ходить как минимум два-три раза в неделю, – продолжила Галина. – Я лишь попросила Валеру отпускать меня пораньше. Бабушка очень волновалась, если я приходила позже одиннадцати вечера. Я ненавидела их всех. Они пользовались моим телом грубо, отвратительно, и конца-края этому не было. Дни моей жизни стали похожи один на другой. Я все время жила в страхе ожидания, что вот Валерка сейчас подойдет и скажет прийти. Когда я его видела даже издалека, то ноги у меня подкашивались, а в глазах темнело. Я перестала со всеми общаться. Бабушка все время спрашивала, что со мной происходит, но как я могла ей рассказать такое? Я решилась рассказать все маме, и даже приехала к ней, но в этот момент по телевизору показывали какой-то сериал про проститутку, и мама злобно вскричала:

      – Вот, гляди, Галка! Сука какая продажная. Какое счастье, что ты у нас не такая. Тихоня ты наша! Ты поди даже и не целовалась, – и мама взглянула на меня.

      Я втянула голову в плечи и разревелась, но маме даже в голову не пришло спросить меня, что случилось или пожалеть.

      – Ты че? – удивилась она, – это ж просто фильм! Прекрати. Сейчас дядя Женя придет с работы. Давай домой езжай.

      Она собрала мне откупную. С некоторых пор Пучков стал неплохо зарабатывать, и мама раз в месяц передавала нам пакет нехитрой провизии. Родительница вытолкала меня за дверь, а я, стоя на лестничной клетке, рыдала еще долго. По лестнице поднималась женщина, чуть помладше моей мамы. Увидев меня, она остановилась:

      – Чего