Мой дом на Урале. Татьяна Нелюбина

нельзя назвать любовью, это не любовь.

      Но почему так отчетливо всё это помнится, и почему я сейчас вот пишу о нём, вспоминаю его, и столько радости.

      Наверное, я сама наделила его кучей достоинств. Но ведь это прекрасно, что есть вот такой очень хороший человек на свете и что мне посчастливилось с ним встретиться. И теперь я знаю, как себя вести. Я знаю, что из-за вчерашнего ничего не изменилось, ничего не случилось. Просто мой идеальный человек – всё же человек, и у него какие-то проблемы есть, неурядицы, приоткрылся такой какой-то другой человек. Не учитель, а именно человек. Он увидел во мне женщину, как и другие. (А чем он отличается от прочих мужчин?) Ну и что? Всё нормально, всё закономерно. И не надо ничего выдумывать. Пора примириться с мыслью, что я женщина, что у мужчин вызываю желание. И это надо воспринимать не как трагедию, а думать как о высочайшем счастье, что всё это произошло. Именно со мной. Судьбу благодарить.

      А ласку, причитающуюся ему, и ту нежность, которую я к нему испытываю, он, даст бог, ещё получит.

      29 сентября 1980

      У него на шее родинки, созвездие. Куча седых волос. А грудь мохнатая.

      По моим подсчётам сегодня он должен выйти на работу. Вспомнит меня?

      Я не сошла с ума. Мне очень грустно. Впереди – пустота. Никто больше жизни учить не будет. Никто – это он, он не будет. Попросить у него сейчас помощи? Но это смешно. Я уверена, что найду себе работу. А, может, попросить?

      Меня пугает мысль о том, что надо куда-то идти, что-то объяснять.

      Я на него сейчас как-то по-другому смотрю. То есть я, конечно, на него не смотрю. Пришла к нему студенточка, он её в койку. И что я переживала? Да он уже и думать обо мне забыл, если вообще думал.

      1 октября 1980

      Я понимаю, что испытывала к Ф. Ф. чувство глубочайшей благодарности, помимо всего прочего. За всё то, что он сделал для меня. И ведь даже понял, как со мной надо обращаться. Сначала пытался заставить меня что-то сделать:

      «Пока не сделаете, не уйдете, у меня времени много».

      А у меня-то его ещё больше. А потом:

      «Надя, я вас прошу – пишите».

      Неужели не повторится такое никогда. Порой даже страшно. Он мне пригрозил:

      «Если вы не будете этим заниматься, я отдам вашу задачу кому-нибудь».

      «Не отдавайте, мне так не хочется с вами расставаться».

      «А что если я как-нибудь приду к тебе в гости?»

      «Почему бы нет?»

      А сейчас думаю, какие к чёрту гости.

      6 октября 1980

      Завтра праздник – день конституции. Я имею право на труд.

      В пятницу была в универе. Вползаю на шестой этаж. Ф. Ф.

      – Здравствуйте, Надя.

      – Здравствуйте!

      – У меня вот лекция была.

      – Я знаю.

      – Ты хорошо себя чувствуешь?

      – Да!

      – Я очень рад, что ты… Я очень рад, что ты улыбаешься.

      Зашли на кафедру. Он к столу садится. Мне на стул показывает:

      – Прошу. Доставайте, что у вас там есть.

      – Ничего. Я просто так пришла.

      Костюм тот же, свитер, волосы, кажется, подкрасил, седины не видно, загоревший,