Лучший фехтовальщик Империи Российской. ЮРИЙ ЕГОРОВ

сильно распалившись, громко крикнул, повернувшись к своему обозу:

      – Степаныч, быстро принеси мне мою шпагу.

      Авдий видел, как слуга засуетился. Предчувствуя развязку такой неожиданной дуэли, подойдя со шпагой к кавалеристам, он стал просить их остановиться:

      – Господа военные, прошу вас, уймитесь, ведь перед вами молодой князь Голицын, сын генерал-адмирала Михаила Михайловича. Это так просто вам с рук не сойдет, бог с вами.

      – А ты, старый дурак, не видишь, что ли, никто твоего барина из-за угла убивать не собирается! Я его заколю по всем правилам, в честном поединке, – подпрапорщик несколько раз рассек воздух, проверяя оружие.

      – Петр Михайлович, зачем вы с пьяными унтерами связались, извинитесь и поедем с миром, – Степаныч молил взглядом своего господина. – Что мне прикажете вашим родителям говорить, если сейчас вас убьют?

      – Что скажешь? Скажи, что их сын погиб, защищая честь невинной девушки. Уверен, они будут гордиться мной, – молодой барин посмотрел в сторону Авдия, который уже поднял девушку с земли, и они вместе подошли к нему.

      – Барин, – тихим голосом произнесла девушка.

      По ее глазам было видно, что ей еще очень плохо, к тому же она почему-то очень тяжело дышала.

      – Не нужно драться из-за меня, очень вас прошу!

      Во взгляде князя появилось сомнение, было видно, что он немного отошел и готов к примирению, но пьяный подпрапорщик униматься никак не хотел и еще раз взмахнул шпагой, предлагая противнику начать сатисфакцию.

      – Да что же это такое! – взмолился Степаныч. – Ведь сейчас убьет нашего барина окаянный.

      Он умоляющим взглядом посмотрел на Авдия, словно чувствуя, что именно он в этой ситуации может помочь отвести беду. Степаныч подошел к молодому человеку очень близко и прошептал на ухо:

      – Барин-то и шпагу держать в руке не может как следует, ему ведь всего семнадцать годков. Помоги, родной, если можешь.

      Наш герой прекрасно понимал, что вмешиваться в дела этого мира ему бы, в общем-то, не следовало, но, с другой стороны, было ясно и другое: ничего не делается без воли Господа. Значит, уклониться сейчас он не мог, так как это было угодно Богу. И Авдий решился… Он подозвал лекаря Тимофея Силантьевича и попросил позаботиться о девушке, а сам подошел к пьяному кавалеристу и, спокойно глядя ему в глаза, сказал:

      – Господин подпрапорщик, мой господин еще достаточно молод и не может в полной мере дать вам удовлетворение. По правилам в этой ситуации он может выставить вместо себя близкого человека или родственника. Я являюсь таковым, поэтому готов ответить за обиду, нанесенную вам моим господином.

      Подпрапорщик удивленно ухмыльнулся и обвел взглядом своих товарищей, прося их выступить против подобной замены. Те же оказались людьми довольно порядочными и не поддержали в этом случае своего сослуживца. Тогда тот в насмешку выдал, глядя в сторону Авдия:

      – Хорошо, с этим правилом я согласен, но не драться же мне с этим бродягой, у которого ни парика, ни одежды путной нет. Скажут потом: