Проклятый берег. Татьяна Кадулина

растирая шрам от контузии и, осматриваясь, шел дальше. Уханье и шелест листьев смешивались в неясный тревожный трепет, вдалеке рычали первые раскаты грома. Богомолов разглядел протоптанную тропиночку и, отодвинув камыш, шагнул к реке. Влажная холодная трава у скамейки была примята. Отдавал последние краски кукушкин цвет.

      Тишина сомкнулась стеной. Грудь Ильи раздирали сомнения, а голову – мысли. Он изредка поворачивался в сторону реки на её успокаивающий плес, а потом снова принимался ругать себя за малодушие. Голоса в голове взывали к разуму: вернуться в город, взять двоих солдат и изловить убийцу, промышлявшего только при полной луне. Потом вернуться в город, выслужиться, взять в жены Катерину, сестру Дрожжина, нарожать детишек. Приезжать летом на сенокос, а зимой спать, укрываясь теплым одеялом и прижимаясь всем телом к красавице – жене, вдыхая аромат у ее ямочки за ухом. Завести друзей среди сослуживцев, ходить раз в месяц в кабак. Илья всковырнул пяткой сапога землю. Как же хотелось прожить полную радости самую простую жизнь.

      Детский плач полоснул мысли. Илья резко встал: звук то пропадал, то, будто выныривая, становился на секунду пронзительней. Возгласы доносились с середины реки, и казалось, что кто-то брыкается в воде. В редкие мгновения можно было разглядеть, как белые тонкие обессилевшие руки рассекают черную воду.

      "Ребенок убежал из деревни!" – пронеслось у Ильи в голове одновременно с молнией, разделившей внезапно небо. Подгоняя себя, он скинул сапоги, сбежал по шаткому деревянному спуску к реке и, погружая ноги в теплый мягкий ил, поспешил к месту, где видел брыкания. Вода обнимала непривычной теплотой. Он вспомнил, как в детстве отец крепко ругал его за ночные купания. Он не верил в водяных, смеялся над рослыми мужиками, не выходящими в лес после Троицына дня без пучка полыни. В их деревне берег был зыбкий: голые ноги засасывало стремительно, а полоротые мамашки, забыв наказать детям прыгать в воду только с деревянного помостка, едва поспевали вытащить ребятенка из топи. Никакой тебе чертовщины.

      "Порядки покосные – оставлять детей на немощных, тьфу, не успею ведь", – Илья, содрогаясь от мысли о том, что придется нырять, плыл к середине, чувствуя, как обе рубахи и помочи плотно облепили тело.

      Вдалеке река успокоилась, видно ребенок, устав бороться, медленно шел ко дну. Добравшись до места, где на водной глади еще пузырилась вода, он схватил ртом побольше воздуха и нырнул. В спину офицера с берега пронеслось: "Скорей, Илья!".

      Под водой Богомолов моментально оглох. С усилием открыв глаза, он случайно выпустил носом припасенный воздух. Ниже было не спуститься: он на удачу пошарил руками вокруг себя, вырвался из едва теплой воды навстречу лунному свету, схватил еще воздуха и погрузился снова. Темнота. Как ни старался, Илья не мог различить ни зги. Набрав воздуха в третий раз, офицер решил спускаться до последнего, зная, что с берега скоро подойдет лодка. Пузырить со дна перестало, скорее всего ребенок перестал