Вечный колокол. Ольга Леонардовна Денисова

улыбались. Посол был честен, ведь обман гяура – это не обман.

      Смертоносный кубок в руках князя дрогнул, словно тот чуял тлетворный дух, витавший над густым вином.

      – Здоровье князя! – подхватила дружина.

      И широкое ложе напомнило в полутьме дрова погребального костра, а непроницаемый полог – стоящую на них домовину.

      – Здоровье князя уже не в моей власти, – горечь слов доктора Велезара осталась на языке долгим послевкусием.

      Растворение во множестве стало невыносимым; наслаждение, от которого ныла грудь, перешло в пресыщение, тошноту; легкость обернулась головокружением: Млад тщетно собирал крупицы себя, словно рассыпанные по полу зерна пшена. А князь понемногу отхлебывал яд из смертоносного кубка, каждый день по маленькому глотку, и каждый день – за свое здоровье. И рука его уже не дрожала, словно он и в самом деле верил, что этот глоток возвратит ему силу. И всходил на погребальный костер с кубком в руках. Огонь поднимал его душу наверх, огонь ревел и жег, огонь заслонял небо и раскалял землю, огонь дышал в лицо, пока не ударил в грудь широким языком: Млад пошатнулся и едва не упал.

      Площадь бесновалась: дружина требовала немедленного отмщения. Млад сидел на снегу, прислонившись к срубу колодца возле терема. Перемысл явно преувеличил его силу. Другие волхвы, по крайней мере, остались на ногах. Не было сил даже снять баклажку с пояса, чтобы отхлебнуть настоя; малейшее движение рождало немощную дрожь, как в горшке с киселем. Челка промокла от пота и прилипла ко лбу.

      Юный князь поднял руку навстречу ярящейся толпе, и крики примолкли. У него еще не вполне сломался голос, и громко говорить басом он не смог, пусть и очень хотел. Зато звонкий голос мальчика разлетелся до самого вала, и, казалось, его услышат и в Новгороде.

      – Решение еще не принято! Грамота не скреплена подписями! Но и когда волхвы подпишут свои выводы, по закону мы не сможем вынести приговор. Мы хотели знать правду не для мщения за прошлое, а для решений в будущем. Я призываю дружину и новгородцев не чинить татарам вреда. Это наше внутреннее дело! Мы сделали это для Правды, а не для мести! Останемся верными Правде!

      К Младу подошел Белояр и присел перед ним на корточки, сразу потянувшись к его поясу, где висела баклажка.

      – Ты говорил с духами три дня назад и еще не восстановился, – сказал волхв, выдергивая из баклажки пробку, – тебе было тяжелее всех.

      Он подложил руку Младу под затылок и поднес баклажку к губам.

      – Ты сильный волхв, – продолжил Белояр, – ты один из всего круга смог противиться мне. Ты делал это нарочно?

      Млад покачал головой.

      – На это тоже уходили твои силы, – Белояр кивнул. – Ты видел все так же, как другие, или что-то еще?

      – Только на выходе в явь, – Млад тряхнул головой, – но это было больше похоже на путаный конец сна. Мне виделся князь Борис с ядовитым кубком в руках – в своей постели. И еще я видел, как он сам всходит на погребальный костер.

      – На