История российского мусульманства. Беседы о Северном исламе. Равиль Раисович Бухараев

движении, оно подвинуло с Запада на Восток племена балтов и славян. В каком-то смысле к середине VII века новая этническая картина уже устоялась, хотя с сегодняшней точки зрения любому человеку было бы чрезвычайно трудно, а то и невозможно указать на этой картине своих непосредственных предков.

      Союзы племен возникали и распадались по политическим и иным причинам, но одним из основных факторов межэтнического смешения был, как представляется, все же религиозный фактор. Не совсем понятно, каким образом происходили взаимные браки у различных языческих племен, помимо, конечно же, династийных браков, вынужденных политическими соображениями. Однако в VII веке, еще до пришествия ислама, на широких пространствах от Кавказа до Хорезма уже присутствовали, помимо языческих культов, иудаизм, зороастризм, манихейство и христианство самых различных толков – от арианства германских племен до византийского православия. Люди одной веры вполне могли заключать между собой браки, не особенно оглядываясь на этническую принадлежность: исчезновение среди народов Восточной Европы тех же хазар и аваров говорит о том, насколько интенсивным было такое смешение.

      Ни один народ в целом и ни одно из ранних полукочевых государств, расположенных к северу от Византии, еще не приняли тогда христианства в качестве своей основной веры. Однако сама атмосфера многоликого язычества позволяла сосуществовать многим религиям, которые проникали в эту пеструю гущу народов и по торговым путям, и посредством относительно редкой в то время миссионерской активности. Кочевые народы VII века, как правило, в массе своей принимали и отвергали ту или иную религию по сиюминутным политическим соображениям, руководствуясь тем главным критерием язычества, что бог или боги должны приносить могущество и военную удачу, поэтому политический каприз часто становился решающим в вы боре или отвержении того или иного вероучения. Так, об одном из самых известных в ранние средние века, но впоследствии практически исчезнувших народов ал-Мас’уди говорит:

      «После 320 (932–933) года аланы отреклись от христианства и прогнали епископов и священников, которых они раньше приняли и которых к ним направил царь греков».

      Таким образом, монотеистические религии безусловно присутствовали на территории Великого тюркского каганата, хотя и соседствовали с гораздо более распространенными языческими культами, главным из которых был культ Бога Неба – Тенгри, в какой-то степени объединявший все тюркоязычные народы и сказавшийся на верованиях соседних, прото-венгерских и финских, народов Сибири и Восточной Европы.

      В процессе распада такого растянутого и скрепленного лишь древними родовыми связями государства, как Тюркский каганат, его части понемногу обретали самостоятельность, соединяясь в менее масштабные родоплеменные и межплеменные союзы. Но еще долго память о великой империи тревожила народную память: прежние связи разрывались и забывались не вдруг.

      Одним из таких осколков