По лабиринту памяти. Ольга Трушкова

Маша не Валентина, она за себя постоять не сможет. (С этим Костя был согласен.)

      Да и неизвестно ещё, как у них сложатся отношения, и что будет дальше: женится ли он на ней или бросит её. (Услыхав такое чудовищное предположение, Костя от негодования чуть не задохнулся!)

      Может и она его бросить. (Костя испугался.) Если они расстанутся, поползут грязные слухи. Как Маше потом отрабатывать положенное время в селе, где на неё станут показывать пальцем? Ведь всегда осуждают бедных девушек, а не их жеребячье племя!

      При её последних словах Алик проржал «и-го-го!», попытался лягнуть жену, подпрыгнув при этом почему-то козлом, и заперся от разозлившейся Валентины в туалете.

      Аргументы были убедительны уже даже тем, что Валентина может поехать на целый день раньше, чем Костя.

      На следующий день Валентина взяла на работе отгул и привезла Машу в Гомель.

      Глава 2

      Управившись с утренними делами, бабка, кряхтя и охая, залезла на печку. До обеда она может погреть свои ноющие суставы. Маша гостит у Валентины. Ну, и правильно, а то, как Костя уехал, так и занудилась она что-то. Виду не кажет, да бабку-то не проведешь. То по двору бродит без всякой на то потребы. То у окна стоит, на сад смотрит. А на что там зимой смотреть-то? Вот весна придёт, тогда пусть и любуется

      Только-только пережили бабка с Машей комиссию окаянную, как Костя ворвался в их жизнь. Нежданно-негаданно.

      Нет, бабка не против того, чтоб Машу замуж выдать за него. А как не возьмёт? Вроде, и не должен Костя худого сделать, да думки-то всякие на ум лезут.

      Бабка вспомнила тот первый день советского Нового года.

      Пошла тогда Маша по воду до колодца. Нет её и нет. Бабка подумала, может, ведро отцепилось от «собачки», такое бывает. Сосед Федот потом своей «кошкой» достаёт ей ведра утопленные. Вышла бабка в сенцы и увидела в крошечном оконце, как в рамке под карточки, Костю и Машу. Постояла, ещё раз на них глянула. Потом зашла в хату, перекрестилась на образа, вздохнула и стала собирать на стол – праздник ведь, хоть и советский. После того, как стол был готов, бабка позвала Костю и Машу в хату.

      Все праздники она делила на советские и Боговы. Богов Новый год четырнадцатого января будет.

      Конечно, лучше бы Егор. Но Костя тоже добрый хлопец: не гультяй, на заводе работает, скоро диплом, такой же, как у Егора, получит. Маше он по душе, бабка заметила. Да и роду Костя хорошего.

      Бабка вспомнила дядьку Панаса, прадеда Кости.

      Крепкое хозяйство держал он, дядька Панас. Только дойных коров было одиннадцать, а сколько бычков и нетелей! Лошади были. Как без них при таком-то хозяйстве? Работали от зари до темна. От снега до снега продыху не знали. Семейка у них была не малая. Все работали, от мала до велика.

      Отдыхали зимой. Всей работы-то было, что скотину обиходить. Девки пряли лён, ткали на кроснах полотно, а потом выбеливали его на морозе. Ни у кого не получалось полотно таким тонким, как у них. На ярмарке сразу его покупали.