Варварские Строки. Олег Лукошин

человеческое существо.

      Борис приехал в двенадцатом часу. Уже стемнело.

      ^{Глава первая}

      Ещё до того, как умер Костыль, мерзкий и вонючий старикашка, у которого Коля – тогда ещё ребёнок, забитый и бессловесный – жил в полуразвалившемся доме на берегу океана, уже тогда он чувствовал неприязнь к воде. Костыль, бывший матрос, смеялся над ним. Ему была непонятна эта боязнь. Не раз он пытался затащить его в море силком – с воплями и плачем Коля вырывался из его объятий и убегал в огород, чтобы спрятаться за баней. В первые секунды старика, который открывал рот лишь для еды, водки и ругательств, охватывало бешенство. Свирепо размахивая руками, он нервно передвигал свою подпорку и пытался ударить ею Колю. Тот торопливо увёртывался от ударов. Старик начинал смеяться.

      – Дурень! – орал он Коле. – На всём Дальнем Востоке не сыщешь такого идиота как ты. Ты по кой хер припёрся на побережье? Как ты жить вообще собираешься, если воды боишься? Ведь из тебя только рыбак может выйти, больше никто.

      Сам он окунался в море регулярно, так как баню, за которой любил прятаться Коля, никогда не топил. И не только потому, что не было денег на дрова, а просто по причине абсолютного и бесповоротного пофигизма. Смыть слой грязи можно было и в набежавшей волне, а о гигиене Костыль не заботился. Коля же в то время не мылся вовсе.

      – Океан – это сущность жизни, – говорил пьяный старик, раздеваясь на берегу догола. – Он нападает на тебя, свирепствует, хочет уничтожить, стереть с лица земли, но это лишь видимость. Океан закаляет тебя, делает сильнее. Он накрывает тебя своими волнами, чтобы ты выстоял, чтобы упав, поднялся снова. Никто меня не научил тому, чему научил он.

      Обнажившись, старик садился на гальку, откладывал костыль в сторону и в несколько коротких рывков перемещался в воду. Побарахтавшись у берега, он отталкивался от дна единственной ногой и, мощно работая сильными руками, заплывал далеко в море – так далеко, что иногда Коля терял его из вида. Выбравшись на берег, Костыль одевался. После купания он чувствовал себя лучше: мышцы обнаруживали в себе крепость и упругость, лицо становилось застывшим и восторженно-серьёзным, а ветер развевал седые волосы – он был даже красив в такие моменты, этот спивающийся инвалид.

      Его убили двое подростков, которых беспечный старик пустил к себе на ночь. Ночь растянулась на неделю, а затем они его зарезали. Коле они казались тогда большими и взрослыми дяденьками. Помнится, он не очень испугался, глядя, как они планомерно всаживали в него ножи – почему-то не верилось, что они сделают подобное и с ним. Они и не сделали, а даже предложили Коле уйти вместе с ними. Он отрицательно мотал головой и мычал. Они посмеялись над ним, немного побили, а потом ушли. Дня через четыре Колю обнаружили какие-то люди и сдали в приют.

      Именно там он научился говорить. Было ему лет восемь, и первое своё слово он запомнил очень хорошо. Это было слово «бля». Воспитательница