Окончательный экзамен на планете динозавров. Дмитрий Леонидович

Он еще не был уверен, стоит ли остальным рассказывать о его наблюдениях, а если стоит, то когда.

      – Там все наши в общем локусе сидят, – сообщила Ира.

      Олег кивнул, мол, понял. Раздвинул свое кресло, лег.

      * * *

      Олег забежал в личный локус, перекинуться парой слов со мной.

      Мне было плохо.

      – Ты чего? – удивился он.

      Меня трясло. Я сидела в шезлонге, поджав к груди ноги, бледная, испуганная.

      – Меня накрыло. Пока ты на крыше был, я по сторонам смотрела, животных классифицировала, чем-то полезным занималась. А когда ты внутрь спустился, я сначала расслабилась, а потом как представила: а вдруг ты надышался какими-то спорами, которые сейчас прорастают в твоих легких? Или заразился местной болезнью, от которой нет иммунитета?

      – Насчет спор – ты серьезно?

      – Вообще-то да. Возможен такой вариант.

      – А насчет болезней?

      Я задумалась. Качнула головой:

      – С болезнями я погорячилась. Местные вирусы и бактерии нам вряд ли страшны. Это как подцепить болезнь от краба. Даже менее вероятно, мы с местными животными слишком разные. К тому же земные возбудители развивались дольше и успели стать намного более коварными, чем были во времена динозавров. Чего стоят тропические лихорадки, передающиеся с комарами! Так что не чихай на местных животных – можешь устроить их геноцид, будут вымирать, как американские индейцы от европейской оспы.

      Мои мысли перешли к практическим вопросам, и я чуть успокоилась:

      – Разве что местные паразиты могут найти способ устроиться в наших телах. Им генетика не важна, им важны температура, химический состав крови и тканей тела. Поэтому мясо хищников нельзя есть без нескольких часов тушения. От мяса травоядных вероятность заражения меньше.

      Олег помолчал. Обдумывал мои слова. Потом поднял голову:

      – Если местные растения настолько агрессивные, что у нас в легких могут прорасти их споры, то шансов выжить у нас нет. Месяц в закрытой капсуле, продукты кончатся, и всё – дальше придется выходить, кто-то заразится, сам погибнет и остальных заразит. Так что выбор у нас не между риском и безопасностью, а между смертью через месяц и смертью сейчас. Но если местная экология не настолько опасна, мы сможем выжить и относительно нормально жить на этой планете.

      – Я же педия! Мне невыносима даже мысль, что твоя жизнь в опасности. И я, кстати, тоже умру вместе с тобой.

      – Помнишь, на истории нам говорили об атаке мертвецов? Когда люди впервые использовали на войне отравляющие газы, моих предков отравили, и они знали, что жить им осталось всего несколько часов. Вместо того, чтобы сидеть в окопах и умирать, они пошли в самоубийственную атаку и захватили позиции врага.

      Если среда окажется агрессивной – у нас такое же положение, мы уже мертвецы, и с этим ничего не поделать. В этом случае мы рискуем не жизнью, а всего одним месяцем жизни. Поэтому давай не думать о неизбежном, а жить так, как будто будущее у нас есть.

      Я успокоилась. Шмыгнула носом.

      – Давай. Действительно, какой